Проведя ночь в одиночной камере, Павел Колтунов уже на первом допросе, когда следователь предъявил ему показания «пацанов», где те валили на него покойников, и даже Холодильник, с которым Пашка вообще не имел никаких дел, и тот кинул камень. Вот тут он решил больше не ждать и не отмалчиваться. И он рассказал, что знал.
Знал немало, потому что не особо доверял своему командиру, хоть и ответственному, как следовало его называть, и несколько раз аккуратно проследил за ним. Хотел знать, куда он ходит один, без «пацанов», и кто ему деньги дает? И узнал. А ходил Влад на Пироговскую улицу, в двухэтажный старинный особняк, в котором размещается Фонд патриотической организации «Освобождение России». И там сидит кто-то, от кого ответственный получал задания для проведения акций и деньги на их подготовку, а также «зарплату» исполнителям.
Очередную акцию они готовили в общаге для «чурок», в пятиэтажке на Строительной улице. И разведку там по приказу Влада проводил лично он, Пашка, потому что «черные» его иногда за своего принимают. Смотрел и прикидывал, где надо будет взрывчатку закладывать, как было приказано Владу, чтоб пожар и трупы были, и как можно больше. И чтоб все иностранцы знали, что Россия — только для русских! Лозунг есть такой — главный в Фонде. Только они чего-то все тянули, когда уже давно можно было устроить в той общаге хорошую акцию!
А связь с Фондом Влад поддерживал через бармена Леху из кафе-бара «Золотая рыбка». А этот Леха установил такой порядок, что отличившимся во время акций жрачку и пиво выдают бесплатно, сколько схаваешь и выпьешь, можешь даже девицу на халяву пригласить, но только за выпивку сам плати. А еще напиваться нельзя, могут деньгами наказать. А еще… и так далее…
Много интересного выложил наблюдательный «пацан» по кличке Колун. У следователя Алексея Смородинова, по его признанию, открылось «второе дыхание». Но самое главное, что поняли сыщики из новых «откровений» очередного «пацана», это то, что надо начинать крепко «шерстить» вышеозначенный патриотический Фонд. Выяснять, кто там отец-основатель, на чьи деньги содержится, какие акции проводит и прочее, прочее, а затем проводить тотальный обыск и, возможно, даже прикрывать «лавочку», в которой обосновались экстремисты.
И тут еще открылась интересная закономерность. Получалось так, что основную заботу о Фонде проявляли, осуществляли — как угодно — депутат Перепутный и начальник ГУВД. А покойный Денягин являлся помощником Перепутного, председателя Комиссии по безопасности в областном Законодательном собрании. И этот самый Денягин погиб, надо полагать, ибо все к тому сводится, от руки — или, точнее, ножа — исчезнувшего Владислава Гундорина, за коим он и охотился, чтобы убить? Наверняка так. Вот какая теперь выстраивалась жесткая цепочка!
А в общем, выходило так, что сыщики стали невольными обладателями очень опасной информации, которую здесь, в городе, и доверить-то кому-нибудь из официальных, ответственных лиц рискованно. Или дожидаться теперь возвращения губернатора? А может, доложить генералу Машовцу из Управления ФСБ? Экстремизм — по его части! Идти к прокурору Решетникову? А он на чьей стороне? Одни вопросы, и кругом сплошные сомнения. Ну разве можно так работать?!
Остановились пока на том, что сегодня показания Павла Колтунова они кладут под прочный замок, а вечером Плетнев со своего «секретного» аппарата свяжется с Турецким. И пусть Александр Борисович в свою очередь — ему это сделать удобнее всех остальных — свяжется с Меркуловым и обрисует ему сложившуюся ситуацию. И уже после этого будет приниматься окончательное решение. Наверняка ведь Константину Дмитриевичу нетрудно будет проинформировать того же губернатора, находящегося в Москве, о событиях в Воронеже и о неожиданных результатах, к которым подошло расследование, казалось бы, громкого, но все-таки частного случая…
Начальник Департамента уголовной полиции Ивар Янович Пурвиекс без промедления принял бывших коллег Дорфманиса и Турецкого. Не исключено, что им было что вспомнить из не такого уж и отдаленного прошлого, но дело, с которым они пришли, не терпело отлагательств. В самых общих чертах в суть его посвятил уже Меркулов, звонивший накануне из Москвы, а теперь «главному сыщику» оставалось ознакомиться с некоторыми частностями, которые предусматривали бы необходимость самого активного вмешательства в расследование этого преступления уголовной полиции. Это было понятно и без пространных объяснений.
Александр Борисович предложил вниманию шефа Департамента копии следственных материалов, собранных на месте преступления, в Воронеже, и свидетельские показания, в связи с которыми у следствия появились веские основания подозревать недавно вышедшего из заключения Городецкиса в совершении преступления, предусмотренного статьей 105-й Уголовного кодекса Российской Федерации. Помимо этого было представлено также обвинительное заключение по делу Городецкиса, составленное пятнадцать лет назад старшим следователем Генеральной прокуратуры Турецким, из-за которого, собственно, и погибла гражданка Латвии. Кроме того, Александр Борисович постарался в максимально сжатой форме изложить фактическую сторону дела, приведшую к этой трагедии.
А сама просьба к шефу Департамента заключалась в следующем. Необходимо было установить место нахождения господина Городецкиса, подозреваемого в убийстве на территории России, в городе Воронеже, гражданки Латвии Эвы Ладзини, пригласить его в уголовную полицию и допросить, основываясь на имеющихся обличительных документах, с целью предъявления ему обвинения в совершении умышленного убийства. Всего-то, казалось бы. Впрочем, в практике международного сотрудничества уголовных полиций, можно сказать, всего цивилизованного мира взаимная помощь такого рода, направленная на пресечение тяжких и особо тяжких преступлений, не является событием исключительным. И у Генеральной прокуратуры России есть все основания ожидать товарищеской, профессиональной помощи от своих латвийских коллег. Это тем более важно именно теперь, ибо в не таком уж и отдаленном прошлом в связи с уголовным преступлением, совершенным именно этим господином, уже успешно контактировали прокуратуры обеих стран, и российское судопроизводство охотно пошло навстречу просьбе латвийской стороны об экстрадиции осужденного на родину.
Одним словом, в такой вот немного расшаркивающейся, однако и совершенно конкретной форме Турецкий изложил не требования, нет, конечно, а просьбу к коллегам об оказании товарищеской помощи. Ну, как бы они решились отказать?
Но правильно подмечено: чем меньше страна, тем больше амбиции. И, естественно, несмотря ни на какие товарищеские чувства в прошлом, современная ситуация в достаточно сложных отношениях между странами все же диктовала и какие-то свои особенные нюансы.
Лазарь Иосифович, старый, опытный дока в подобных делах, вовремя вошел в тему. Он сообщил достопочтенному господину Пурвиексу, что его адвокатское бюро крайне заинтересовано в скорейшем раскрытии этого уголовного преступления и установлении виновника его. Его адвокатское бюро уже заключило соглашение с потерпевшей стороной в лице госпожи Елены Ладзини, матери покойной Эвы. Кстати, вдовы известного в семидесятых годах прошлого столетия диссидента, пострадавшего при советской власти и реабилитированного органами правосудия Латвийской Республики в середине девяностых годов.
