Также им было высказано предположение, что незадолго до момента смерти с женщиной вступали в половой контакт, на что указывали характерные следы на гостиничных простынях. Но отсутствие на теле жертвы каких-либо иных повреждений, которые могли бы свидетельствовать о том, что женщина сопротивлялась насилию, указывает на то, что изнасилования как такового скорее всего не было.
Не исключено, что смерть женщины могла явиться следствием ссоры любовников, такой вывод сделал следователь, после чего убийца постарался незаметно скрыться с места своего преступления.
А время смерти судмедэксперт определил по наличию гипостазов — образованию первой стадии трупных пятен на коже. Они означали, что убийство произошло в промежутке между восемью и девятью часами утра.
Тело было отправлено в городской морг, а дальнейший обыск в номере показал только на одну маленькую странность: мобильный телефон женщины находился почему-то под ее подушкой. Эксперт-криминалист обнаружил как на корпусе телефона, так и на некоторых предметах, находившихся в номере — бутылках из-под шампанского и коньяка, а также на бокалах, из которых пили, на деревянной груше от ключа, — многочисленные отпечатки пальцев двух человек: самой хозяйки номера и чьи-то посторонние, возможно и принадлежащие убийце. И на плоском ключе от номера, который валялся на полу в прихожей, также имелись отпечатки большого и указательного пальцев человека, чьи следы уже имелись на бутылках и прочих предметах.
Распечатка телефонного разговора неизвестного, позвонившего в районный отдел милиции, была также передана капитаном Митрохиным руководителю дежурной бригады, старшему следователю городской прокуратуры Шипилову. И тот приобщил документ к делу, собираясь докладывать о происшествии своему начальству. А куда деваться, покойница-то — гражданка иностранного государства…
Городской прокурор и начальник ГУВД генерал-майор милиции Каинов получили донесение о происшествии фактически одновременно. Своему прямому начальству счел необходимым доложить подполковник Дергачев, начальник райотдела милиции, в который и последовал звонок неизвестного по поводу подозреваемого в убийстве некоего Александра Борисовича Турецкого, или Сашки Турецкого, о котором подполковник ничего не слышал. Зато этого Турецкого хорошо знал уже Иван Никифорович, он же Ванька-Каин, как того звали за глаза его же подчиненные. Даже слишком хорошо знал, чтобы упустить вдруг такой роскошный случай предъявить наглому москвичу обвинение по всем статьям!
Где он в настоящее время? Уже улетел? Поверить срочно через авиакассы!.. Действительно, улетел в Москву. Очень хорошо! Пусть прокуратура немедленно предъявляет ему обвинение, а мы обеспечим его доставку для допросов и прочих следственных мероприятий! Под конвоем!
— А на основании чего я должен предъявить ему обвинение в убийстве, а, Иван Никифорович? — удивился неожиданной ретивости генерала прокурор Решетников.
— Так я ж тебе все факты выложил!
— А почему ты считаешь, что это — стоящие факты, а не очередное вранье твоей липовой агентуры, которая уже прокололась в деле с дипломатом?
— Да как ты можешь?! — возмутился генерал.
— Не торопи меня, Иван. Вот положит следователь на мой стол, чего они там наработали, я посмотрю и приму решение…
— Ну, ты как знаешь, осторожничай себе сколько угодно, а я собираюсь действовать. И приедет он сюда в наручниках, это я тебе твердо обещаю!
Да-а… Шлея точно захлестнула задницу генерала… Но на личные амбиции «главного воронежского милиционера» городскому прокурору Филиппу Семеновичу Решетникову было в общем-то глубоко наплевать, несмотря даже и на его патриотизм. И поэтому он четко выдержал свою линию. Сначала прочитал протоколы осмотра места происшествия, показаний двоих свидетелей, служащих гостиницы «Воронеж», которые в общем-то ничего не знали, а также неизвестного информатора, знавшего, в отличие от них, все, заключение эксперта-криминалиста и акт судебно-медицинского освидетельствования трупа на месте происшествия. Вскрытие покажет, о чем еще не знает следствие.
И еще непонятный свидетель… отпечатки пальцев… Чьи они? Женщина установлена, а мужчина? Все это можно проверить и установить истину лишь в присутствии Александра Борисовича Турецкого. Ничего не поделаешь, придется вызывать — не этапировать же его в Воронеж, на самом деле, что охотно бы сделал генерал!..
Слухи о том, что в убийстве иностранной гражданки, происшедшем сегодня утром, может быть обвинен московский следователь Турецкий, о котором в городской прокуратуре было слишком хорошо уже известно, ну и особенно о его «мимолетном», что называется, конфликте с «главным милиционером», вмиг распространились по зданию. Докатились они и до Плетнева. Слухи были смутные, неясные, кроме будто бы уже установленной вины Турецкого. Как это бывает обычно, когда никто ничего толком еще не знает, но фантазия уже «заряжена» на полную катушку. Тем не менее, решил Антон, осторожность не повредит. И он, выйдя на улицу, чтобы «случайно» его кто-нибудь не подслушал, набрал «секретный» номер Александра Борисовича. Должен ведь человек знать, что его ожидает в ближайшие часы…
А прокурор Решетников, связавшись с Москвой после разговора с Каиновым, получил разъяснение от заместителя генерального прокурора Меркулова о том, что Турецкий уже по собственной инициативе с минуты на минуту, вероятно, вылетает в Воронеж, не дожидаясь вызова, поскольку он абсолютно уверен в своей невиновности. Решетникову осталось только удивляться, откуда в Москве уже знают об этом убийстве, когда ему самому фактически недавно доложили о нем?
— Медленно работаешь, Филипп Семенович, — не упрекнул, а просто словно бы посочувствовал Меркулов, зная, очевидно, такое, о чем не догадывался воронежский прокурор. — Но я надеюсь, Александр Борисович скоро появится у вас, и вы там обнаружите концы. Да, и еще, Филипп Семенович, раз уж ты позвонил. Вы бы там у себя разобрались, наконец, с некоторыми ярыми защитниками молодых экстремистов, выдающих себя за патриотов. Ох, не ровен час!.. А копии материалов по воронежскому убийству, вот они, тут, передо мной, подготовленные Турецким, кстати, я сегодня же передам министру внутренних дел — по нашей с ним общей договоренности. Ну, желаю здравствовать.
Турецкий подробно рассказал Константину Дмитриевичу о той роли, которую, по его мнению, основанному все-таки на информации из воронежских источников, играет главный на сегодняшний день в городе «защитник» молодых экстремистов, начальник ГУВД — первый в этом смысле «патриот», так сказать. И поэтому Костя решил, что его намек прокурор уж никак не преминет довести до генерала. Глядишь, и Сане поможет, сдержит генеральские эмоции Каинова…
Скверная, однако, ситуация!.. И что ж это Саня все время, словно нарочно, влипает в просто неприличные уже переделки? Пора ж когда-то и остановиться, черт побери!.. Совсем, наверное, плохо чувствовал себя Меркулов, если он уж и черта без нужды помянул…
— Ты это… — Решетников перезвонил Каинову. — Не слишком усердствуй. Турецкий уже сам сюда летит, не дожидаясь твоего любезного приглашения.
