Осторожно пройдя по дорожке к дому, Влад снова стал оглядываться и вспоминать прошлое. Он же здесь играл, где-то прятался, как в густом лесу. Ну да, тогда все здесь казалось большим, а теперь бывшие леса превратились в обычные заросли смородины. Где, кстати, нетрудно спрятаться и понаблюдать за происходящим.
Продолжая осматриваться, он заметил старую собачью будку, вспомнил большого бесхвостого Полкана, с которым играл. Однажды он забрался в нее, вытурив собаку, и бедный пес скулил, пока отец не вытащил озорника сына наружу. Но Полкана, наверное, уже давно нет, а вот будка его осталась, и она пустует. А кстати, чем не временное укрытие? И просматривается из нее и калитка и дом — удобно. Если только удастся забраться в будку.
Вообще-то это смешно: здоровый дядя пытается забраться в собачью будку! Наверное, стоит отказаться от глупой попытки, но вот за смородиновыми кустами вполне можно залечь и наблюдать оттуда. Только накрыться чем-нибудь.
Влад тихо обогнул веранду и увидел валяющийся на срубе старого колодца, которым уже, видно, не пользовались с тех пор, как здесь провели водопровод, не менее, наверное, старый, выбеленный временем прорезиненный плащ. Ну да, сто лет ему в обед… Вот то, что нужно. Забрав его, Влад, согнувшись, быстро пробежал до смородины и пролез в самую середину. Бывшие междурядья густо заросли высокой крапивой. Это хорошо, никто не полезет. Он чуть притоптал место между рядами кустов, расстелил плащ и улегся удобно, закинув край сверху, на себя и подложив сумку под голову.
Видимость отсюда была тоже приличной. Но зато свежий воздух! А он был напоен еще и резким ароматом потревоженных смородиновых листьев. Прямо перед лицом висели гроздья черной смородины — крупной, сладкой… Снова вспомнилось детство. Они с теть Полей весело, перегоняя друг друга, — кто больше? — собирают в большую миску крупные черные ягоды, от которых пальцы сразу становятся красно-синими и сладко липкими…
Он набрал горсть ягод и кинул их в рот, прожевал и почувствовал освежающую сладость во рту. И его сразу потянуло в сон!..
Очнулся он, словно его кто-то уколол в бок. Вздрогнул, но сразу пришел в себя, когда осторожно раздвинул перед лицом ветки и понял, откуда взялось это ощущение болевого укола. Возле ступенек веранды стоял… Денягин, собственной персоной. А в дверях — тетя Поля. И они разговаривали.
Влад весь превратился во внимание, но те разговаривали негромко, и до них было все-таки не близко, поэтому часть их разговора он не слышал. Зато ему стало ясным главное. Денягин прибыл сюда из-за него. А когда тот в самом конце разговора назвался Находкиным, возведенным им в ранг заместителя начальника порта, хотя пузатый и ленивый Арсен всегда был самым захудалым бригадиром в порту, которого использовали только на подхвате, вот тут Влад и понял окончательно, что Василий Савельевич теперь с него не слезет, вот же сволочь…
Пока Влад лежал, почти не дыша, в самой гуще кустов и размышлял, что делать дальше, Денягин ушел, предупредив теть Полю, чтоб она обязательно сообщила о нем Владу. Предупредила, что его ищет Арсений Григорьевич. Короче, включай «мобилу», Влад, — вот чего ему нужно. Чтоб потом засечь и обложить со всех сторон. Наверняка ведь не один примчался, из других бригад пацанов взял. Не станет же он один «охотиться»…
Теть Поля тоже ушла в дом. Потом она выходила во двор, к сараюшке, где ее встретил отчаянный свинячий визг, обратно ушла, а Влад все лежал, укрывшись, и думал, что делать. Он был уверен, что Денягин — не дурак и обязательно установит за теткиным домом пристальное наблюдение. Поэтому высовываться просто так, наугад, было нельзя, надо сперва убедиться, что никого нет. А это можно сделать, когда тетка уйдет на работу. И этот ее — сморчок.
И Влад дождался наконец. Они вышли, заперли дверь веранды, и тетка, оглянувшись, сунула ключ сверху, за косяк над дверью. Тоже еще — конспираторша!
Тетка со сморчком вышли на улицу, заперли на замок калитку и отправились, вероятно, к автобусной остановке, мимо которой рано утром проходил Влад. И он, стараясь все делать осторожно и аккуратно, почти ползком добрался до тех двух штакетин, отодвинув которые он сумел проникнуть во двор. Снова сдвинув их в сторону, он хотел уже высунуть голову наружу, но задержался на мгновение, а в это время мимо него по улице тихо работая мотором, медленно проехала большая машина. Посмотрев на нее сзади, на номер ее, Влад обомлел: это ж была черная «тойота» Денягина! Надо же, чуть было не влип!
Вот теперь все окончательно встало на свои места: Денягин будет следить за теткой до тех пор, пока та не выведет его на своего племянника. Да только хрен тебе теперь, Василь Савельич!..
Он устал. Хотелось и есть, и, что еще хуже, спать. Наверное, от нервного напряжения за последние дни.
Ключ был на месте. Влад крадучись вошел в дом и запер за собой дверь веранды. Что поесть, он нашел в холодильнике. Запил квасом из кувшина, стоявшего там же, на нижней полке. А отдохнуть решил на том диване, куда вчера уложил «раненого» сморчка. И сразу будто провалился в сон. Ему ничего не снилось, но, когда он проснулся и удивился, что поспал оказывается всего какой-то час, а голова уже стала свежей, почувствовал новое беспокойство.
Шторы в комнате закрывали окно. Влад, помня о конспирации, чуть отодвинул одну из них в сторону и вздрогнул. По дорожке от калитки к дому, как и он сам час назад, крадясь и оглядываясь, двигался Денягин. И был он уже не в своем утреннем добротном и дорогом костюме, а в просторной куртке и серой бейсболке.
Через короткое время Влад услышал, как дверной замок железно заскрежетал. Отмычка… А затем по полу веранды что-то стукнуло. Ключ из скважины замка упал, догадался Влад. Вот ты, значит, каков, Василь Савельич!.. И одновременно мелькнуло в голове: неужели он все-таки один решился?! Это было бы удачей…
Но куда спрятаться?! Влад схватил свою сумку и метнулся в теткину спальню, единственное окно в которой было тоже плотно закрыто на день тяжелой шторой — для прохлады, наверное. Платяной шкаф не был придвинут вплотную к углу стены, оставалось приличное пространство между ним и окном. И парень боком вошел в него. А рука его почти механически, полезла в сумку, где на самом дне — вспомнил он — лежал нож Серого, с белыми костяными накладками на рукояти и широким лезвием, которое выбрасывалось сильной пружиной, если нажать большим пальцем на специальную кнопку стопора.
Слух Влада был напряжен до предела, ему показалось, что даже сердце его перестало стучать — чтоб не шуметь. Страха не было, вместо него появился непонятный, остро зудящий в ладонях охотничий азарт. Сумка осторожно легла на пол, позади, у ног Влада, а большой палец его «рабочей» левой руки с почти неслышным щелчком «выкинул» лезвие…
«Нехороший поворот в твоей судьбе, Василь Савельич… — с непонятным самому себе, почти зловещим спокойствием подумал Влад и замер, услыхав осторожные, словно скользящие шаги уже в соседней комнате. — И по сравнению с моим поворотом твой… нет, не завидую…»
Глава седьмая ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Александр Борисович докладывал Константину Дмитриевичу о проделанной в Воронеже работе, и настроение у обоих собеседников было сугубо деловое. «Начальство» было, в принципе, удовлетворено результатами. Практически доказано, что убийство дипломата из Нигерии было совершено хулиганствующими молодчиками из банды скинхедов, для которых ни пол, ни возраст, ни страна, откуда прибыла жертва, не имеют никакого значения. Приходится с сожалением констатировать, что нападения на иностранцев, увы, имеют место, однако они распространяются, главным образом, на, так называемых, «трудовых мигрантов», которые хлынули, часто неконтролируемыми массами, в большие города России, после того как бывшие братские республики, добившись государственного суверенитета, тем не менее не смогли обеспечить своих граждан элементарной работой. То есть, другими словами, никакой «высокой политики» тут не просматривается — обычное трагическое происшествие на бытовой почве. Дипломатам из Министерства иностранных дел будет приятно это услышать от Генеральной прокуратуры, как ни парадоксально это звучит.
