Но все это было сплошная лирика, которую к делу не подошьешь. И все-таки непонятной оставалась позиция следователя прокуратуры, который настаивал на виновности Самсонова и развернул уголовное дело так, что того действительно суд присяжных мог посчитать убийцей. По крайней мере, именно такое впечатление складывалось после рассказа Варламова.
Самсонов все-таки угостил Голованова чаем с бутербродами из соевой колбасы, что, видимо, было знаком великой признательности, и уже стоя на пороге, Голованов спросил, спохватившись:
— Вы не знаете, кто из оперов МУРа работал по факту убийства Самсоновой?
Самсонов наморщил лоб, с силой потер виски.
— Кажется, старший оперуполномоченный Маурин… Да, точно! Маурин! Если не ошибаюсь, Константин Павлович.
Генерал не ошибался. Капитана Маурина действительно звали Костей, и Голованов выпил с ним не одну бутылку водки, когда «Глории» требовалась помощь «убойного отдела» МУРа.
— А что, это может как-то помочь? — с надеждой в голосе произнес Самсонов.
— Пока что не знаю, — признался Голованов. — Но, как когда-то говаривал мой командир, нет такой крепости в Афганистане, которую не взял бы армейский спецназ.
Глава 5
Даже несмотря на то, что он сам слышал, как Кокин угрожал Савину, причем сразу же после того как был похищен иммуностимулятор, — а было это всего лишь за несколько дней до убийства Савина — более всего Плетнева тревожило внезапное исчезновение вице-президента компании Глеба Шумилова. Исчез, как в воду канул. А подобных совпадений в криминальном мире не случается. Тем более, что Модест продолжал настаивать на том, что видел Шумилова, когда тот в ночь убийства заходил в лабораторию Савина. Правда, не исключался и тот вариант, что сам Модест замочил Савина, а чтобы пустить следствие по ложному следу, пытается перевести стрелки на своего бывшего начальника, который, возможно, с камнем на шее уже кормит раков в каком-нибудь водоеме, но в подобную версию мало верилось, и Плетнев оставил ее на самый крайний случай.
Шумилов… Глеб Шумилов. Совершенно темная и в то же время совершенно безликая лошадка на фоне шумиловской команды ученых, которые уже готовы были запустить в промышленное производство разработку мирового уровня.
Темная, безликая лошадка…
А может, и не так уж безлик он был, этот самый Глеб Шумилов, как хотел казаться? По отзывам тех же сотрудников Шумиловской компании, двоюродный братец Дмитрия Шумилова отличался по жизни непомерной жадностью, совершенно невыносимым самомнением, но главное — почти патологической завистью к своему двоюродному брату, что, естественно, он тщательно скрывал как от брата, так и от его ближайших помощников. Однако как бы он это ни прятал в своей душе, но его зависть к успехам Шумилова-старшего нет-нет, да и прорывалась порой наружу.
Впрочем, к этому надо было относиться предельно осторожно. Это могли быть в одинаковой степени и правда, и откровенный поклеп, дезинформация с попыткой навести тень на плетень. В людском сообществе принято бить того, кто слабее, даже лежачего, а таким лежачим на данный момент был именно Глеб Шумилов.
Размышляя подобным образом, сопоставляя все «за» и «против» и уже окончательно придя к выводу, что без выхода на Глеба Шумилова, живого или мертвого, расследование по факту убийства Савина не сдвинется с места, как впрочем и кража «Клюквы», Плетнев позвонил Турецкому, спросил, как он относится к тому, чтобы «пощупать берлогу» Глеба. И не встанет ли из-за этого на дыбки хозяин компании? Все-таки в этом случае уже в открытую подозревался его двоюродный брат, а это… честь семьи и довольно серьезный прокол в том имидже компании, который с таким трудом завоевал Дмитрий Шумилов.
— Думаешь, это что-нибудь даст? — спросил Турецкий, выслушав сомнения Плетнева относительно вице-президента компании.
— Точно, конечно, не могу сказать, но, если мне не изменяет интуиция, в деле с кражей «Клюквы» не обошлось без нашего вице-президента. Который, кстати, на ту пору был начальником службы собственной безопасности компании, и именно он обязан был позаботиться о сохранности иммуностимулятора.
— Но ведь, сам понимаешь, — попытался было оппонировать Плетневу Турецкий, — Глеб такой же начальник службы безопасности, как я раввин в синагоге.
— А кто его толкал на эту должность?
— Ну-у, думаю, что это все-таки решение самого Шумилова, Дмитрия.
— Я тоже так поначалу думал, — хмыкнул Плетнев. — До тех пор, пока не поговорил с Модестом, охранником. И оказалось, что его бывший начальник сам выпросил у братца эту должность, чего он, кстати говоря, никогда не скрывал. Говорил, что всегда мечтал обеспечивать безопасность какой-нибудь крупной коммерческой фирмы, потому что именно в этом видит надежность и действенность всей работы.
— И обеспечил… — угрюмо произнес Турецкий, заведенный рассказом Плетнева. — Так от меня-то ты чего хочешь?
— Содействия!
— Не понял!
— Саша! Александр Борисович… — не выдержал Плетнев. — Вы же все прекрасно понимаете! И думаю, догадываетесь о той реакции Шумилова, когда я заикнусь о том, что хотел бы поковыряться в берлоге его братца. Честь фамилии и прочее. Он же до сих пор не верит, что исчезновение Глеба и убийство Савина как-то связаны между собой.
— И ты предлагаешь мне взять этот удар на себя?
— Ну-у, я не думаю, что Шумилов будет слишком возникать, если об этом скажете вы. Все-таки близкий друг семьи, крестный отец Игната и… Короче, несмотря на все его интеллигентское чистоплюйство, он послушается вас и пойдет навстречу.
— Ну что ж, — после непродолжительного молчания пробурчал Турецкий, — возможно, ты и прав. Жди звонка.
Позвонил он минут через десять.
— Иди! Он ждет тебя.
Плетнев уж было хотел поблагодарить Турецкого за оказанную помощь, но вместо этого спросил:
— Не возникал, надеюсь?
— Спросил, зачем это тебе надо.
— И что?
— Сказал, что сам ему все объяснишь.
«И на том спасибо», — пробурчал Плетнев.
Шумилов ждал Плетнева, и едва он вошел в кабинет, произнес, не скрывая своего раздражения:
— Мне только что звонил Александр Борисович, но я… я не понимаю, зачем вам это нужно. И что, собственно говоря, может дать осмотр квартиры?
Плетнев хотел уж было сказать, что не ему это нужно, а нужно это в первую очередь хозяину этого кабинета, однако заставил себя сдержаться и как можно спокойнее пояснил:
— Все-таки пропал человек, ваш брат и далеко не последнее лицо на фирме. Возможно, что его даже похитили, чтобы уже через него надавить на вас. И в этом случае…
— Вы имеете в виду иммуностимулятор? — перебил Плетнева Шумилов.
— Да.
— Но ведь его же украли!
