— Милый доктор, — сказал Турецкий, поднимаясь, — нет слов, я у ваших ног.
— Вот чудак! — с удовольствием произнесла Капитолина Сергеевна, когда дверь за посетителем закрылась…
— Так, — начал Турецкий, найдя тетку и Сергея на все той же лестничной площадке, — слушай мою команду! Выпишут тебя, тетка, завтра, после обхода, — это раз. Нужна машина — это два, чтоб довезти тебя до дома.
— Не вопрос, — с ходу отмела сомнения Валентина. — Сережа, позвони Боре, пусть подъедет. Это в его же интересах.
— Три: вечером, к ужину, у нас, по моим твердым предположениям, ожидается заведующая кардиологическим отделением Капитолина Сергеевна… Если кратко, для домашнего употребления, — Капа-Лина.
— Ну Сашка! — Глаза у Валентины стали огромными, как яблоки в ее саду.
— Ничего не «ну». Она приедет исключительно с той целью, чтобы подробно проинформировать тебя и, кстати, Сергея, как ему дальше лечить будущую супругу. Это — три, я сказал?
— Сказал, сказал, ах ты, прохиндей! — Валентина никак не могла успокоиться. — Нет, ну надо же! Неужто охмурил?!
— Никто еще никого не охмурял, тетка! Но ее надо будет соответственно встретить. Здесь. А потом привезти к нам домой. А после отвезти к ней домой. Это — обычная человеческая вежливость, и не смотрите на меня так, господа родственники! Стыдно подозревать семейных людей черт знает в чем, когда они ни о чем таком вовсе и не помышляют, и даже не надеются.
— Ну ты-то ладно, у тебя Иринка есть, а про нее — откуда знаешь?
— Сама сказала.
— Ай-я-яй! Нет, вы посмотрите на него! Я ж и говорю: страшный прохиндеище! Все уже прознал, босяк!..
— Тетка, при чем здесь это? — делано возмутился Александр. — Обычный разговор взрослых людей! Ни к чему, кстати, никого не обязывающий. Другое дело, что я нахожусь в положении бомжа — ни документов, ни денег! Я ж говорил, что меня обчистили в поезде! Ну документы там, в станице, мне обещала одна девушка поискать, может, найдут, тогда пришлют. Я ей номер своего мобильника оставил…
— А где он у тебя? — спросила Валентина.
— Господи, — спохватился Турецкий. — Он же дома у тебя! Я его так и не включил! Вот дурак… Ну ладно, с этим я решу. И насчет денег я не беспокоюсь, позвоню в Москву, и ребятки пришлют, сколько скажу. Но… на текущие расходы — такси там, цветы, то, другое… сама понимаешь. Ссуди, если можешь? На день-другой, не дольше.
— Эт-та на какие такие еще цветы, а? — сощурилась Валентина, превратившись в кошку, высматривающую глупого воробья.
— Странный вопрос! — только что не фыркнул Александр. — Представь, ты возвращаешься домой после двух недель отсутствия, а на столе тебя встречают алые розы, к примеру, в хрустальной вазе.
— Это на мои деньги — мне же и цветы?
— Фигушки, когда одолжишь, они будут уже моими. Не торгуйся, тетка. Стыдно огорчать любимого племянника! И вообще, мне нужны деньги… на самостоятельность.
— И сколько она стоит, твоя самостоятельность? — язвительно спросила Валентина.
— Ну… тысяч десять, на первый случай. Не меньше.
— Чи-и-во?!
— Все с тобой понятно, — отмахнулся Турецкий. — Сергей, выручишь?
— Да нет вопросов, — усмехнулся тот.
— А ты, тетка, получаешь отставку, — заявил Александр, подхватывая Сергея Ивановича под локоть. — Пошли отседова.
— Эй, вы чего? — словно бы испугалась Валентина. — А ну будет шуметь!
— Так шумишь-то как раз ты, — рассмеялся Сергей.
— А ты помалкивай! Ишь советчик нашелся! Спелись они уже тут, голуби! Значит, так, езжайте домой и… словом, сами посмотрите, чего надо, а чего нет.
Я приеду — начнем готовить. Деньги — в шкатулке, ты знаешь, Сережа. Неудобно будет перед Капитолиной, она докторша грамотная и женщина серьезная, ее у нас очень уважают… Нет, ну ты, Сашка, босяк… неужто уговорил-таки, а? И куда только Иринка твоя смотрит?!
Один Турецкий знал, куда она смотрит, но информировать об этом общественность вовсе не собирался…
До завтра было еще полно времени, чтобы заранее думать о званом обеде, а пока Александр Борисович решил закончить операцию «Володя». Скажем так, первую ее часть. А для этого нужен был фотоаппарат, лучше — цифровой, но такой вряд ли имелся у родственников — дорогая игрушка. Знай раньше — из дома бы захватил… Впрочем, он многое бы захватил из дома, если бы решение послать их всех как можно дальше не пришло спонтанно. А теперь — чего рассуждать!..
На дворе вечер. Когда, простившись до утра с воспрянувшей духом от прекрасной перспективы оказаться дома Валентиной, они неторопливо шагали на улицу Гвардейцев, Сергей на вопрос Александра ответил, что у него есть дома фотоаппарат. Обычный, старый «Зоркий», которому сто лет в обед, но снимает нормально. Пленку вставь и работай.
Поскольку на поиск Володи и фотосъемку Александру Борисовичу, судя по всему, оставалось только раннее утро, а затягивать с процессом он не хотел, они сменили направление и отправились домой не к Валентине, а к Сергею. А это было все-таки далековато, он жил рядом с портом. Но вечер был мягкий и теплый, и прогулка была в охотку. Как и неспешный разговор «за жизнь».
Уже когда дошли почти до центра города, на главной площади вспыхнули фонари. Ну вот и, слава богу, закончилась неопределенность. Раз электричество появилось, заработает и теткино кафе.
Зажигались огни и в жилых домах, и в магазинах. Вспыхивали цветные рекламы. И казалось, что опустившаяся на город ночь постепенно отступает куда-то к дальним горам, где еще царила темнота. Свет включали постепенно, как и вырубали сутки назад.
Слушая своеобразную исповедь Сергея Ивановича, который неспешно рассказывал про свою жизнь, прежнюю работу, давнюю любовь к Сашиной тетке — это он, вероятно, хотел перетянуть Валиного племянника на свою сторону в бесконечном выяснении отношений со строптивой «невестой», — Турецкий размышлял о них.
Чудаки, конечно, но характер Валентины, знал Александр, никогда не был сахарным. Он походил, скорее, на кубик белого мрамора, который можно кинуть в сахарницу и затем разыгрывать любителей сладкого чая. По молодости и Александр любил такие розыгрыши: кладет твой приятель кубик рафинада к себе в стакан и размешивает, а тот все никак не растворяется. Пробует на зуб. Иной раз случалось, что и зуб — долой! Так что — береги собственный загривок!
Вот примерно так и Валентина. На первый взгляд вся прозрачная и ясная, а присмотришься — прямо черт в юбке!
Но было у нее одно качество, которое нынче не часто встречается у женщин. Так, во всяком случае, считал Турецкий. Она была верным человеком. Может всякие «коники» выкидывать, шуметь, базарить, но никогда не продаст, не обманет того, кого любит. Они ж и с дядей Левой, сколько помнил Александр, никогда не ссорились, хотя она была много моложе мужа, и ветер в голове наверняка, как говорится у бюрократов, имел место быть. И тут, надо полагать, Сергею Ивановичу тоже крупно повезло. Он это должен знать твердо и никогда в ней не сомневаться. Ну а все остальное — это игра, которая, как Александр начинал понимать, им, наверное, обоим нравится. Игра в некую неопределенность, когда даже ежу уже давно все понятно.
