— Ты даже пытаться не будешь? — угрюмо спросил Плетнев.
— Ну, почему же? Я уже связался с агентами. Если он где-нибудь всплывет, мы, скорей всего, узнаем. Больше я ничего не могу сделать.
— Ясно. Что еще?
— Еще? — Щеткин откинулся на спинку кресла. — А еще мы опросили соседей. Один из них видел пару раз, как из дома выходил «узкоглазый». Так он выразился.
Плетнев подался вперед.
— Он описал его внешность? Щеткин махнул рукой:
— Какое там. Для него все «узкоглазые» — на одно лицо. Что казах, что узбек, что японец.
— Ну, а возраст? — не терял надежды Плетнев. Однако Щеткин и на этот раз отрицательно покачал головой:
— Не определил. Спрашиваю — молодой? Отвечает: да. А может, старый? Подумал и опять кивает: да, может быть.
— Н-да, — задумчиво пробормотал Плетнев. — Значит, Маша не ошиблась и действительно слышала японскую речь. Выходит, Рю убили свои?
— Может быть, — кивнул Петр. — А может быть, и нет.
— Ты прямо как тот мужик, — недовольно заметил Антон. — «Может, старый, а может, молодой». Это все, что удалось узнать?
— Пока да.
Плетнев поднялся со стула.
— Ладно, Петь, спасибо.
— Как там Александр Борисович?
— Держится.
— Скоро ты его вытащишь?
— Скоро, Петь. Наши опера уже пасут того мерзавца, который может предоставить Сане алиби.
— Бизнесмен Семенов?
— Угу. Он в Москве, и выехать беспрепятственно у него уже не получится. Костьми ляжем на пути. Хотя это, к счастью, уже не понадобится. Мы на него кое-что нарыли.
— Кое-что? — вскинул брови Щеткин. Плетнев лукаво прищурился.
— Кое-что, что поможет ему стать более сговорчивым и менее любвеобильным.
— Застукали его с любовницей? — осведомился Петя.
— «С любовницей». Копай глубже. — Плетнев усмехнулся. — С любовником.
Щеткин присвистнул.
— Вот это да. А на вид такой мачо.
— Внешность обманчива, Петя.
— Правда?
— Точно тебе говорю.
Сыщики переглянулись и расхохотались.
* * *
В офисе компании «Ти Джей Электронике» царил настоящий переполох. Японские менеджеры и секретарши столпились у рабочего места Рю, у которого лихо орудовали два оперативника. Японцы наблюдали за работой сыщиков и тихо переговаривались на своем языке.
— Они уже что-нибудь нашли? — спросила Норико.
— Нет вроде, — отозвался менеджер Хироси.
— И не найдут, — мрачно заметил Такеши. — Они уже обыскивали стол. Рю не такой человек, чтобы делать тайник.
— Никто не знал Рю как следует, — возразила Норико. — Он был неразговорчив.
— Видишь, как плохо быть неразговорчивым, — со вздохом заметил Хироси. — Вот так умрешь и унесешь все свои тайны с собой в могилу.
— Это лучше, чем трепать языком по поводу и без повода, — строго сказал Такеши.
Норико и Хироси удивленно на него посмотрели.
— Ты почему такой злой сегодня? — спросила Норико. — У тебя что-то случилось?
— Нет, — ответил Такеши. — У меня все в порядке. А вот у Рю — нет.
Такеши повернулся и отошел от стола. Между тем оперативники продолжали работу. Один из них отключил от монитора и от клавиатуры процессор новейшего компьютера и положил его в черный мешок. Мешок он быстро запечатал. Действовал он четко и безмолвно. Японцы следили за его действиями настороженно, но уважительно.
Второй оперативник рылся в документах и папках. Время от времени он что-то передавал следователю. Тот брал очередную папку, просматривал, затем возвращал оперативнику и кивком давал понять, что это следует забрать. Оперативник запихивал папку в такой же черный мешок, как и у его коллеги.
Над монитором висела большая фотография Рю, задрапированная белым шелком. Один из оперативников потянулся за какими-то бумагами на верхнюю полку и, чтобы было сподручней работать, бесцеремонно отодвинул фотографию Рю в сторону.
Японцы, заметив это, зашептались. Хироси и Норико переглянулись. Лица их стали строгими и отчужденными. Почувствовав недовольство, следователь строго посмотрел сперва на Хироси, потом на Норико. Хироси тут же напустил на себя деловой вид и громко сказал по-японски, обращаясь к коллегам:
— Что интересного? Люди работают. Нам всем тоже надо работать. Вы ведь не хотите выбиться из графика? Или вам надоело работать в компании?
Окрик подействовал.
Менеджеры и офис-секретари, опустив головы и не глядя друг на друга, разошлись по рабочим местам. Одним из последних, помедлив, ушел Хироси.
Дрюля, все это время стоявший тут же, возле стола Рю, тоже повернулся, чтобы уйти, но следователь его окликнул:
— Эй, парень! Дрюля остановился.
— Вы меня?
— Тебя. Это ты здесь программист?
Дрюля угрюмо посмотрел на следователя и ответил:
— Я не просто программист, я специалист по ай-ти этого отдела.
Следователь кивнул:
— Отлично. Ты-то мне и нужен. Слушай, будь добр, скопируй мне всю переписку Рю Такахаси. Сделаешь?
— Сделаю, раз надо.
— Отлично. И еще, отведи меня к своему начальнику. У меня есть к нему разговор.
— Прямо сейчас? — спросил Дрюля.
— Прямо сейчас, — спокойно ответил следователь.
— Ну, тогда топайте за мной.
Дрюля повернулся и зашагал к коридору. Следователь, дав быстрые указания оперативникам, нагнал Дрюлю.
17
И опять троица собралась в том же кафе, за тем же круглым столиком. На этот раз за разговором пили не только кофе, но и коньяк. Больше всех на коньяк налегал Дрюля. Программист был взволнован и возбужден. Глаза его сверкали, волосы были еще встрепаннее, чем обычно. Рассказывая, он живо жестикулировал, чуть ли не по ролям изображая всех участников действия.
— Ну вот, — громко вещал Дрюля. — Я, короче, говорю этому следователю: слышишь, чувак, я знаю, у Рю нож был фамильный, древний. Он показал как-то. Значит, должен быть или при нем, или в столе! Ну, или в тайнике каком-нибудь. Вы, говорю, столешницу простучите, может, есть пустоты?
Плетнев улыбнулся.
— И как? Простучал?
— Да какое там. Как на идиота на меня посмотрел. Вот и получается, что, кроме меня, про этот проклятый нож никто не знал. Даже Маша. Значит, его как бы и не было. И следователь мне, похоже, не поверил.
