14
Такеши сидел на стуле, склонившись вперед и обхватив голову ладонями. Он что-то тихо шептал по-японски, по интонации это было похоже на русское «Боже мой, Боже мой…»
Плетнев молчал, но на душе у него было так же погано, как у Такеши. Дрюля тоже сидел бледный и расстроенный. Волосы его были всклокочены, шарф на шее сбился набок.
Мила сидеть на стуле не смогла. Она расхаживала по коридору взад-вперед, обхватив плечи руками и трагически сдвинув брови.
— Покурить бы, — тихо сказал Плетнев.
— Здесь нельзя, — растерянно прошептал Дрюля.
— Да знаю.
Плетнев вздохнул и стал смотреть на Милу, которая по-прежнему расхаживала по коридору.
Когда человек в белом халате вышел из операционной, Плетнев и Такеши бросились ему навстречу так рьяно, что тот испуганно отшатнулся.
— Стоп-стоп-стоп! — воскликнул он. — Вы меня сметете!
— Как она, доктор? — быстро спросил Плетнев, удерживая рукой Такеши, который продолжал рваться вперед и что-то лепетать на своем отрывистом, яростном языке.
— Жить будет, — ответил хирург, опасливо поглядывая на «бешеного» японца.
Плетнев облегченно вздохнул.
— А ребенок? — спросила подошедшая Мила. По лицу доктора пробежала тень.
— С этим хуже, — сказал он. — Пока ребенок жив, но в любой момент… — Он осекся и договорил скомканно: — Будем надеяться на лучшее.
— Но шанс есть? — не отставал Плетнев.
— Шанс? — Доктор посмотрел на него грустным взглядом и вздохнул. — Я бы сказал: полшанса.
— Что делать нам? — выпалил Такеши, вспомнив наконец русские слова.
— Вам? — Доктор подозрительно на него прищурился. — А вы, собственно, кто такой?
— Он друг девушки, — объяснил Плетнев.
— Да, друг! Что делать нам? — снова спросил Такеши, подступая к доктору еще ближе.
— Что делать? — Щека доктора нервно дернулась. — Не знаю, что делать. Богу молиться. Если, конечно, вы в него верите.
Такеши хотел спросить еще что-то, но Плетнев взял его локоть и слегка оттащил от доктора.
— С ней можно поговорить? — спросила Мила. Доктор вздохнул и сухо ответил:
— Исключено. Простите.
Он повернулся и зашагал по коридору, но, сделав пару шагов, остановился и посмотрел на Плетнева.
— Да, перед тем как уснуть, она все бормотала про какого-то страшного японца… Похоже, она его сильно боится. — Доктор перевел недовольный взгляд на Такеши. — Это она не про вас говорила?
Такеши растерянно посмотрел на Плетнева.
— Нет, — вступился тот. — Такеши — добрый японец. Он друг Марии.
— Ясно.
— С ней точно нельзя поговорить? Может, через час или два?
Доктор отрицательно покачал головой:
— Нет, до утра она будет под действием анестетиков. Подходите часиков… в семь. Возможно, она уже будет в состоянии говорить. Но не обещаю…
— Ясно. Спасибо, доктор!
— Не за что. Благодарите убийцу. Ударил бы на пару сантиметров ниже или выше — конец. Всего доброго.
Когда доктор ушел, Плетнев обвел взглядом лица Дрюли, Милы и Такеши и сказал:
— Что ж, ребята, значит, до утра.
— Я буду здесь весь ночь, — заявил Такеши не терпящим возражений голосом.
— Вряд ли тебе разрешат, — сказал Плетнев. — Впрочем, попробуй.
15
Когда на следующее утро Плетнев подошел к двери палаты, в которой лежала Маша, Такеши был уже там. Лицо у него было землисто-желтого оттенка, под глазами пролегли темные тени.
— Провел здесь ночь? — спросил Антон, пожимая японцу руку.
— Да, — ответил тот.
— Удалось уговорить старшую медсестру?
— Деньги может уговорить любого, — философически изрек Такеши.
После кратких переговоров с врачом Такеши и Плетнев вошли в палату и подошли к кровати, на которой, укутанная в одеяло до подбородка, лежала Маша. Мужчины остановились в нерешительности. Девушка смотрела в потолок. Казалось, она не замечала гостей, не замечала ничего вокруг.
— Маша, — тихо позвал Такеши. — Маша, ты меня узнать?
Девушка посмотрела на Такеши и улыбнулась побелевшими губами.
— Да. Я тебя… узнала. — Она перевела взгляд на Плетнева. — А это?..
— Я Антон Плетнев, друг Такеши. — Плетнев ободряюще улыбнулся. — Выглядите хорошо. Вы сейчас в состоянии разговаривать?
— Да, — слабым голосом ответила Маша.
— Вы помните, кто вас ударил ножом?
— Я… не знаю его имени.
— Это был японец? — выпалил Такеши. Маша нахмурилась и слегка качнула головой:
— Нет. Русский. Он называл себя Шепот. Он хотел меня… изнасиловать… Потом ударил…
Такеши вспыхнул и попытался что-то спросить, но Плетнев его опередил.
— Это Шепот привез вас в тот дом?
— Да, — ответила Маша.
— Перед тем как уснуть, вы говорили доктору про какого-то страшного японца. В доме Шепота был японец?
— Да. Я его… не видела… Только голос… Он кричал… ругался… Потом ударил… Это было страшно.
— Он ударил Шепота?
— Да… Разбил ему лицо…
— Маша, я… — забормотал Такеши, но Плетнев и на этот раз не дал ему договорить.
— Подожди, — сказал он, положив японцу руку на плечо. — Маша, как выглядит этот Шепот?
Маша наморщила лоб, как бы с трудом извлекая из памяти образ своего мучителя, и ответила:
— Рыжий… Невысокий… Шрам на губе… Больше ничего.
Плетнев записал все, что сказала Маша, в маленький блокнот и, подняв взгляд на девушку, задал самый главный вопрос:
— Кто убил вашего друга Рю?
— Я… не знаю, — мучительно, чуть не плача, ответила Маша. — Они нашли меня. Потребовали скачать информацию…
— Из компьютера Рю? — быстро спросил Плетнев.
— Да.
— И вы скачали?
— Да.
— Кто просил вас это сделать?
— Шепот, — ответила девушка и закрыла глаза.
— Она не может говорить сильно, — взволнованно сказал Плетневу Такеши. — Она устала. Надо уходить коридор.
Маша открыла глаза.
— Нет, я могу, — с трудом проговорила она. — Но я… ничего больше не знаю. Они заплатили мне…
При этих словах Такеши хрипло вздохнул и слегка отшатнулся. Плетнев с тревогой на него посмотрел.
