Секунды тянулись томительно и ужасно долго. Вокруг Рю началось настоящее буйство воображаемых (а может быть, реальных?) чудовищ. То поодаль, то совсем близко скрипели половицы, в воздухе раздавался шорох как бы невидимых во тьме крыльев, обдавая лицо Рю волной холодного воздуха.
А Рю все считал. Ужас, нарастая, достиг своей верхней точки и затем превратился в мертвенное безразличие. Рю словно бы сам стал бесчувственным компьютером — оцепенел телом и душой. И только губы шептали во тьме: двести… двести один… двести два… двести три…
Между тем мальчишки за дверью стояли так же, как Рю, замерев от страха. Они приникли к двери и превратились в слух, каждую секунду ожидая, что за дверью раздастся крик или стон. Время от времени они тихо перешептывались, готовые в любую секунду броситься наутек.
— Сколько уже? — спросил один из мальчишек самого старшего.
Тот нажал на кнопочку подсветки, глянул на циферблат часов и так же тихо ответил:
— Три минуты.
— Еще две?
— Да.
И мальчишки снова затихли, вслушиваясь в зловещую тишину, которая холодным, бесформенным комом навалилась на дверь с той стороны.
Время тянулось бесконечно.
— Сколько? — снова спросил кто-то из мальчишек.
Старший снова глянул на освещенный циферблат, на крошечный желтый кружочек, мерцающей во тьме дома.
— Четыре минуты.
— Еще минута?
— Да.
Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Мальчишки стояли у двери, сбившись в кучку и подрагивая то ли от холода, то ли от нетерпения, то ли от страха.
— Ну? — спросил, чуть не плача, самый младший. — Долго, что ли, еще?
— Нет, — ответил старший. — Сейчас уже будет пора.
Мальчишки шумно задышали, зашептали в несколько голосов, не в силах больше терпеть тишину.
— Все, пора! — сказал старший, глянув на часы.
— Ну, где же он? — захныкал самый младший из мальчиков. — Почему он не выходит?
— Да, где он?
— Почему не идет?
— Что случилось? — зашумели другие мальчишки.
Вдруг за дверью, ведущей в подвал послышались какие-то звуки. Все притихли и испуганно сбились в кучку.
Вот дверь тихо скрипнула и слегка приоткрылась. Мальчишки беззвучно ахнули и на всякий случай попятились.
Сначала в тусклом кружке фонарика показалась рука, потом плечо, потом дверь открылась шире и на мальчишек глянуло бесстрастное лицо товарища.
— Рю! — выдохнули они и бросились ему навстречу.
Рю вышел из подвала, плотно закрыл за собой дверь и шумно выдохнул.
— Рю, ты живой!
— Рю, что там было?
— Рю, расскажи!
Мальчишки принялись тискать Рю, наперебой задавая ему вопросы. Он стоял молчаливый и суровый. Потом рукой отстранил от себя приятелей, повернулся к старшему мальчику и сказал:
— Ты должен мне мопед.
После чего повернулся и зашагал к выходу из дома. Мальчишки гуртом посыпали за ним.
Оказавшись на улице, Рю остановился и вдохнул полной грудью прохладный, кажущийся необыкновенно ароматным после затхлой темноты подвала ветер.
После чего зашагал домой. Мальчишки бежали за ним, продолжая задавать вопросы, на которые Рю по-прежнему не отвечал. Так они дошли до дома Рю.
— Все, — сказал им Рю. — Я пришел домой. А вы — отстаньте.
Он отвернулся от мальчишек, но тут самый младший схватил его за руку и хрипло проговорил:
— Рю, в подвале есть чудовище?
Рю медленно обернулся, посмотрел на малыша и ответил:
— Есть.
Мальчишки затихли, ошеломленные и пришибленные жутким известием. В полном молчании смотрели они на то, как Рю подошел к дому и скрылся за дверью подъезда.
— Он видел чудовище и остался жив! — восторженно прошептал самый младший.
— А может, он врет, — предположил кто-то из мальчишек.
— Точно врет! Если в подвале есть чудовище, то почему оно не сожрало Рю?
— А может, он стоял так тихо, что оно его не заметило? — предположил малыш.
Мальчишки загалдели, наперебой предлагая свои версии события, но тут самый старший поднял руку и сказал:
— Тише!
Все замолчали. Тогда старший мальчик веско произнес:
— Рю видел чудовище. А кто не верит, может сам спуститься в подвал и убедиться. Есть желающие?
Желающих не нашлось.
— То-то же, — сказал старший. — А пока нет желающего, никто не смеет сомневаться в том, что сказал Рю! Потому что никто из нас не видел то, что видел он. Всем ясно?
— Да.
— Ясно.
— Всем.
— Вот так, — кивнул старший мальчик. — А теперь расходитесь по домам и не вздумайте рассказывать взрослым про дом и подвал!
Оказавшись в своей комнате, Рю запер дверь на щеколду, прошел к кровати, лег на нее животом и, уткнувшись лицом в подушку, горько зарыдал. Худые плечи Рю вздрагивали в такт рыданиям, слезы быстро промочили наволочку, а он все плакал и плакал и никак не мог остановиться. Вместе со слезами из души Рю уходил нечеловеческий ужас, который ему довелось испытать. А вместе с ужасом из души Рю выходил ребенок — тот ребенок, которым он был до сих пор. Когда Рю перестал плакать, он сел на кровати и посмотрел в зеркало. Из зеркала на него глянул мужчина — суровый, немногословный, прошедший через кошмар и оставшийся в живых.
28
Офисные часы показывали без четверти двенадцать.
Программист Дрюля шел по коридору офиса и беседовал по мобильнику.
— Мила, привет!
— О, наконец-то ты прорезался, — отозвалась Мила. — Как наша встреча? Все остается в силе?
— Конечно. Я своих решений не меняю.
— Оп-па! Слова мужчины, но не мальчика?
— Точняк! — подтвердил с улыбкой Дрюля.
Мимо него прошел Рю. Дрюля хотел его окликнуть, но споткнулся и едва не выронил телефон.
— Черт… — выругался он.
— Что такое? — насторожилась Мила.
— Да трубу чуть не уронил. — Дрюля повернулся к Рю, но того уже и след простыл. Он повернулся в другую сторону и увидел, что Рю стоит возле стола службы ресепшен. Дрюля подмигнул ему, Рю едва заметно улыбнулся в ответ. Он внимательно разглядывал Дрюлю, и взгляд у него был подозрительным. Впрочем, Дрюля, увлеченный беседой, не обратил на это внимания.
— Слушай, — говорила тем временем Мила. — Давай встретимся не в конце рабочего дня, а прямо сейчас.
