— Ты прав, — кивнул Плетнев. Он снова взглянул на уходящие вдаль стеллажи с книгами и спросил: — Итак, какая перед нами стоит задача?
— Задача простая и сложная одновременно. Ищем книги и брошюры о Японии. Желательно, написанные популярным языком. На академические премудрости у нас нет времени.
— Я тоже так думаю, — кивнул Плетнев. — Так что, начали?
— Вперед! — провозгласил Лимонник и выбросил вперед руку, как полководец, посылающий войска в бой.
И работа закипела. Лимонник просматривал разделы, связанные с историей и культурой разных стран. Плетнев, по совету адвоката, вел поиски бессистемно, руководствуясь главным принципом всех обывателей — «на что глаз упадет».
Вскоре Плетнев повернулся к Лимоннику и помахал ему книжкой в желтой глянцевой обложке.
— Кажется, это то, что нужно. Называется «Эти странные японцы»! Годится?
— То, что врач прописал, — кивнул Лимонник. — Давай еще.
— А сколько нужно?
— Сколько найдешь. Но не меньше двух.
— Почему именно двух?
— Одна книга — почти сплетни. Две — это уже «выборка» и статистика.
— Понял, — сказал Плетнев. — Буду искать подружку этой красавице. — Он тряхнул книгой, бросил ее на столик и продолжил поиски.
Спустя минут двадцать он распрямился, помассировал костяшками пальцев затекший позвоночник и поинтересовался:
— Господин любитель лимонов, а что, если нам поискать в интернете? Скачаем кучу всякой всячины об этих ваших японцах, распечатаем и передадим Турецкому? По-моему, это будет проще, чем копаться в этой архивной пыли. Да и информация в интернете самая что ни на есть популярная.
Лимонник поправил пальцем сползшие от усердия на кончик носа очки и ответил:
— Нет, Антон! Процессуальный кодекс надо знать лучше.
— А что я не так сказал?
— То, что распечатка приравнена к рукописи. А рукописи в следственный изолятор передавать нельзя. Можно только книги и брошюры.
Плетнев вздохнул.
— Жаль. Тогда — вот. Все, что есть.
Он указал на стопку книг, громоздившуюся на столике. Там было шесть книг и путеводителей с заголовками «Япония», «Страна восходящего солнца — традиции и современность», «Путь самурая» и так далее. Плетнев взял верхнюю книжку, полистал ее и прочел вслух:
— «В одиннадцатом веке во время праздника весны вокруг императорского дворца проводили двадцать одну зеленую лошадь. Лошади должны были быть зелеными как символ наступающей весны…»
Лимонник улыбнулся и уточнил:
— Это что же, выходит, что японцы лошадей зеленой краской красили?
Плетнев хмыкнул и продолжил читать:
— «Для этого японцы выбирали, по их мнению, очень густо-зеленую масть: вороную. Белую масть можно трактовать как очень светло-зеленую, но белый цвет в Японии — это цвет траура».
— Да, — задумчиво проговорил адвокат. — А я сегодня вообще лимоны не поливал. До чего я с вами дошел…
— Это ты к чему? — поинтересовался Плетнев.
— Это я так. О зеленом…
— А-а, — протянул Плетнев. Он закрыл книгу и посмотрел на обложку скептическим взглядом. — Скажи, любитель лимонов, что Сашка из этой макулатуры полезного вычитает?
— А вот это уже его дело, — сказал Лимонник. — Он попросил принести ему все эти книги, значит, у него есть мысли по поводу японцев. Наша задача выполнить его просьбу. Ладно, хватай книги под мышку и айда выписывать.
18
Это было обычное с виду кафе. Круглые столики, мягкие стулья. На стенах — черно-белые псевдо-гравюры с видами разных городов мира. Вот только вдоль двух стен красовались ряды компьютеров, за которыми на высоких стульях сидели молодые люди.
За столиками кафе тоже, в основном, сидела молодежь.
— Это и есть твое любимое интернет-кафе? — спросил Плетнев, обращаясь к сидевшей напротив девушке и поглядывая вокруг.
Девушка, невысокая, стройная, стриженная коротко, под мальчишку, в ярком свитере грубой вязки, кивнула:
— Да. Тебе нравится? Плетнев пожал плечами.
— Кафе как кафе. А к компьютерам я совершенно равнодушен, ты же знаешь.
— Ну и зря. За компьютерами будущее. И ты, с твоим дремучим подходом, рискуешь в это будущее просто не вписаться.
— Ничего. Как-нибудь впишусь. Мила, ты…
— Подожди, — оборвала его девушка. — Я закажу себе еще пирожных.
Ожидая, пока она закажет пирожных, Антон отхлебнул кофе и зябко повел плечами. Последние два дня он чувствовал себя немного простуженным. Однако, как всегда, не лечился, надеясь на силы организма, и даже не мерил температуру. А вдруг покажет «тридцать восемь»? Пока не глянешь на шкалу градусника, ты здоров и силен. А едва увидишь, что организм «перегрет», как тут же почувствуешь себя больным и разбитым.
Мила отпустила наконец официанта и вгляделась в лицо Плетнева.
— Что-то ты выглядишь не очень. Осунулся, постарел. В последнюю нашу встречу ты выглядел орлом.
— Я и сейчас орел, — усмехнулся Плетнев. — Только пообтрепавшийся.
— Это точно! — Мила засмеялась. — И все-таки я чертовски рада тебя видеть!
Теплые пальцы Милы опустились на запястье Плетнева, и он вздрогнул от неожиданности. Мила заметила это движение и поспешно убрала руку. По лицу ее пробежала тень.
— Я вижу, ты не очень рад меня видеть? — проговорила она и плотно сжала губы.
— Наоборот, — сказал Плетнев. — Это ведь я разыскал тебя.
— Да, это правда, — кивнула Мила, и лицо ее вновь просветлело. — Прости, в последнее время я стала слишком нервной.
Плетнев прищурился.
— У тебя проблемы?
— Были кое-какие, — ответила Мила и виновато улыбнулась. — Но я не хочу грузить тебя своими проблемами. Все-таки мы с тобой столько не виделись… целую вечность!
Плетнев улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка вышла не слишком кислой. Он уже навел справки о Миле, с которой когда-то (целую вечность назад!) у него было что-то вроде… романа, так, что ли? Слишком уж пошло звучало слово «роман» применительно к их с Милой отношениям. Они были короткое время не только любовниками, но и друзьями. Близкими друзьями. Казалось, ничто не способно разрушить эту дружбу. Однако жизнь показала, что это не так.
— Я бы тебе раньше позвонил, но у меня не было твоих телефонов, — сказал Плетнев.
— У меня твоих — тоже, — сказала Мила. Антон улыбнулся, достал из кармана визитную карточку и протянул ее девушке.
— Это чтобы ты больше не потерялась, — сказал он.
Мила спрятала визитку в рюкзак. Вид у нее было забавный — как у хулиганистого мальчишки.
