— Сколько я тут крутился, никаких машин ни разу не видел, — ответил Филя. — И следов от колес — тоже. Обслуга пользуется электрокарами, но сюда руки у них явно не доходят… Или доходят пару раз в году. В гаражах пусто. Нагажено, как обычно.
— Действительно глухомань, — констатировал Щербак. И, внимательно глянув на темные окна мастерской, добавил: — А обитатели этого сарая, судя по всему, еще спят…
Агеев посмотрел на часы и кивнул:
— Рано еще… Девочки начинают пробежку ровно в половине восьмого, а сейчас без четверти семь… Вообще-то по такой погодке лично я не уверен, что вообще побегут.
— Будем поглядеть… — пробормотал Сева и повернулся к Щербаку: — Николай, пока есть возможность, пошли оглядим окрестности… Ту вторую тропу, которая позади этого барака, надо проверить. Вообще все подходы… Пошли!
Он извлек из пакета большую потертую клеенку и бросил ее прямо в кусты, примяв низкую поросль и траву.
— Ты, Филипп, пока организуешь натюрморт… Одноразовые стакашки, хлеб, селедка и лук в пакете…
— Надеюсь, водка настоящая? — ухмыльнулся Филя.
— Высший класс! Только вот пить ее мы будем в крайнем случае, если появятся зрители, особенно зритель…
— А если замерзнем? — встрял Щербак.
— Ничего, главное, что дождь прекратился, а все остальное — перетопчемся! — сурово произнес Голованов и первым двинулся в обход мастерской, окна которой все еще были темными.
Вход в строение оказался тоже плотно закрытым и, видимо, запертым изнутри. Тропинка, о которой упоминал Агеев, вела как раз к нему. Голованов с Щербаком решили пройтись по ней до того места, где дорожка сворачивала сквозь «зеленку» к ближайшей аллее.
— Ты осматриваешь кусты, я — побережье, — коротко распорядился Сева, после чего они медленно двинулись по тропе — очень хорошо утоптанной. Даже несмотря на дождь, начавший моросить еще ночью, особой грязи на ней не было. Правда, и следов каких-либо — тоже.
— Ну и амбрэ от этой лужи, — проворчал Щербак. — Правильно ее тут называют… Безобразие, если разобраться! Все-таки зона отдыха!
— Рабочих рук не хватает, — кивнул Голованов, внимательно вглядываясь в низкое, пологое побережье.
Несмотря на то что речушка по своей загаженности вполне могла состязаться с болотом, она все еще оставалась достаточно широкой и не успела обмелеть окончательно.
— Глянь-ка… — окликнул Сева Николая, — похоже, обитатели мастерской пользуются ею в качестве помойки!
Щербак проследил за его взглядом и кивнул:
— Точно… Причем систематически, иначе нынешняя погодка все следы выровняла бы.
— Видать, в последний раз были тут недавно, трава хоть и покалеченная, а не засохшая… Интересно, что это они такое тяжелое тут выкидывали?
— Скорее всего, — усмехнулся Николай, — свои неудавшиеся произведения. Или их куски… Хозяин ведь, если не ошибаюсь, скульптор?
— Прежний был скульптором, и этот тоже вроде… Следовательно, ты прав.
Голованов внимательно вглядывался в протоптанную тропинку, которая вела к воде. Часть вырванной травы успела потемнеть, засохнув, поверх нее действительно виднелись свежие пучки и обрывки не успевших завять маргариток. Обнаружить, что именно было сброшено в воду, возможным не представлялось, поскольку она была не просто мутной, а насыщенного белесовато-коричневого цвета.
Оперативники двинулись дальше и вскоре дошли до того места, где дорожка сворачивала в кусты. На этот раз Николай окликнул Всеволода:
— Эй, Головач… Глянь-ка! Голову кладу на отсечение — тут не далее как пару дней назад кто-то ломился сквозь «зеленку», причем на колесах…
— Велосипед? — Сева заинтересованно вгляделся в кустарник.
— Не-а… Скорее, мотоцикл! Ветки поломаны как раз подходяще… Похоже, хозяин у нас мотоциклист!
— Ну и что это нам дает? — пожал плечами Голованов. — Конечно, можно слегка пошуровать в зарослях, но… Погоди-ка…
Но Щербак уже и сам заметил в глубине кустарника характерные следы, не имеющие к езде на мотоцикле никакого отношения…
— Вижу, — коротко бросил он, — след волочения… Тут явно волокли что-то тяжелое в сторону от дороги… Пошли!
— Только осторожно, — автоматически предупредил Голованов, начиная двигаться вслед за устремившимся по новому следу Николаем.
Хотя предупреждение это было явно излишним. Каким бы слабым ни был ночной дождь, кроны растущих над их головами деревьев эту часть лесопарка предохраняли от его последствий вполне надежно, создавая своеобразную зеленую крышу шатра. А это означало, что следы груза, который здесь совсем недавно волоком тащили сквозь заросли, должны были, так или иначе, неплохо сохраниться. Для них, бывших разведчиков, все это являлось почти открытой книгой, и, едва глянув на обломанные ветки и притоптанную, еще не успевшую выпрямиться траву, оба заподозрили одно и то же…
Шедший впереди Щербак внезапно резко присел на корточки, издав какой-то невнятный звук.
— Что, Коля? — тихо спросил Голованов, почти не сомневающийся в том, что именно сейчас услышит.
— То самое… — тоже тихо произнес Николай. — На траве кровь…
Он осторожно выпрямился, и они начали внимательно изучать подступавшие со всех сторон заросли.
Минуту спустя Сева, тяжело сглотнув, произнес сдавленно и по-прежнему очень тихо:
— Это там…
След, по которому они шли, обрывался в том месте, где Щербак обнаружил на траве пятно крови. Дальше, где-то на протяжении метра, трава выглядела нетронутой… В отличие от переломанных кустов за ней. Среди немногих оставшихся целыми веток виднелось что-то светло-голубое… Несколько секунд оперативники молча вглядывались в свою находку. Наконец вновь заговорил Голованов:
— Иди, Николай, за Филей… Я останусь здесь… На всякий случай…
— Я этого сукиного сына собственными руками придушу… — Щербак тоже охрип, Голованову показалось, что Николая колотит.
— Думаю, в мастерской никого нет, — произнес он, — пусто… Иначе он не бросил бы ее… вот так… А может, и вторую тоже…
Николай все еще не двигался с места, и Сева поторопил его:
— Иди, Колян… У нас мало времени на… на осмотр… Я сейчас буду звонить Володьке Яковлеву, потом Меркулову… Иди!
Щербак с бледным как смерть Агеевым вернулся минут через десять, когда Сева все еще разговаривал по телефону.
— Да, Константин Дмитриевич, — сухо произносил он фразу за фразой. — Сейчас мы получим ответ на этот вопрос. Филя подошел…
Он отстранился от аппарата и повернулся к Агееву.
— Подойди, очень осторожно, — бросил он. — Можешь ступить на неповрежденный участок травы… Гаденыш на него не ступал, просто забросил тело в кусты… Погоди, я отойду… Посторонитесь, ребята…
