Кротов, склонившись над большим листом бумаги, старательно прижимал к нему кончик карандаша. В руках у Голованова была линейка и тоже карандаш. Как раз в тот момент, когда Николай перешагнул порог комнаты, Всеволод Михайлович приложил линейку к бумаге и, стараясь не задеть и не подтолкнуть Кротова, провел по ней прямую линию.
Щербак хихикнул: действия, а главное — сосредоточенность коллег выглядели со стороны довольно-таки забавно.
— Что, решили в инженеры-конструкторы пойти? — поинтересовался он и только тут разглядел, что бумага была вовсе не бумагой, а картой Москвы. И, тут же посерьезнев, с интересом уставился на Севу.
— Погоди, не мешай! — поморщился тот, бросив на Щербака сердитый взгляд. — Нам осталось немного, всего две точки, верно?
— Верно, — подтвердил Алексей Петрович и, быстро глянув на лежавший поверх карты раскрытый блокнот, продолжил: — Дальше у тебя метро «Первомайская»… Это от Пироговского центра надо, по-моему, провести… Та-а-ак… И… и… — Он внимательно вгляделся в карту и переставил свой карандаш на новое место. — Вот оно, это кафе!
На этом странный процесс был завершен. Всеволод Михайлович остался стоять, задумчиво глядя на результат совместных трудов, а Кротов, отойдя от стола с заметным облегчением, расположился в кресле.
— Слушай, Сева… — заговорил Щербак. — То, что ты занят, я вижу, хотя чем именно, пока не совсем понял… Я хотел насчет Плетнева доложить…
Голованов оторвался наконец от карты и взглянул на Колю:
— И что там насчет Плетнева?
— В том-то и дело, что ничего. Живет как жил, а вчера и вовсе из города свалил в свою деревню, у него там дом. Хибара полуразвалившаяся… Демидыч мне только что позвонил, судя по всему, Плетнев и там продолжает свой любимый образ жизни реализовывать…
— Пьет, что ли?
— Ага… Только не водку, а самогон местного разлива… Может, расскажешь, что это вы тут с картой делали?
— Расскажу, — кивнул Сева. — Тем более что ты мне сейчас будешь нужен в Москве, Плетнева пока отставить… Может, и Демидова от него отзову… Пока не решил.
Он подождал, когда Николай устроится на единственном свободном стуле, и удовлетворил наконец его любопытство.
Как выяснилось, позавчерашний поход Голованова в ресторан в обществе банковской девицы принес ожидаемые результаты.
— Девушка оказалась с пониманием, — усмехнулся Сева. — В подробности вдаваться не буду, уж извини…
Щербак в ответ фыркнул и заметил, что «подробности», которые тот решил опустить, и без того нынче известны любому подростку.
— Хватит язвить. — Голованов не выдержал и тоже улыбнулся. — Главное, согласись, результат… В общем, наш клиент действительно снимает деньги со своего счета через банкоматы. Разные банкоматы! Однако все они находятся в Восточном округе и, как выяснилось, большая часть — вокруг Измайлова. А из этой большей части еще одна большая часть вблизи лесопарка. Я понятно говорю?
— Понятнее некуда… — ухмыльнулся Щербак. — Но я все равно понял!
— Тоже мне, шутничок… — нахмурился Сева.
— Да не шучу я! — Николай покачал головой. — Но дело тут такое. Ты представляешь, Севушка, какую площадь занимает эта твоя лесопарковая зона? А сколько жилых домов вокруг нее понастроено? И в любом из них этот тип может снимать жилье!
— Понимаю, — вздохнул Голованов. — Потому и сказал, что ты, а может, и все остальные, понадобитесь мне в ближайшее время тут.
— Прикинь, сколько времени, к тому же, может, и напрасно, мы угробим на поиски, в сущности, иголки в стоге сена! И заметь, за это самое время Генпрокуратура с МВД и наверняка еще и с ФСБ отработают свои версии и выйдут на подонка раньше нас!..
— Не думаю, — подал голос Алексей Петрович. — Кроме того, ребята, я вам честно скажу: ваша позиция мне не слишком нравится… Не хотите поделиться своими соображениями хотя бы… скажем, с Турецким?
— Нет! — почти рявкнул Николай.
А Голованов не столь резко пробормотал что-то вроде: «Рановато в любом случае…»
Кротов покачал головой, давая понять, что позиция «Глории» представляется ему сплошным мальчишеством, но спорить не стал, продолжив свою мысль:
— Думаю, поскольку банкоматы, которыми пользуется наш клиент, находятся по преимуществу рядом с парком, искать нужно в соседних домах и, возможно, в самом парке… Он вполне мог, например, устроиться туда каким-нибудь сторожем или уборщиком. Состряпать подложные документы сейчас не проблема. А личность он, судя по всему, колоритная, наверняка кто-нибудь обратил внимание на необычного сотрудника.
— А если все-таки снимает квартиру в тех домах, что дальше? — упрямо возразил Щербак.
Алексей Петрович вздохнул и, поднявшись из кресла, подошел к столу, на котором лежала карта.
— Иди сюда, Николай, — позвал он. — И смотри…
Щербак слегка пожал плечами и последовал его совету.
— Вот четыре наиболее популярных у нашего типа банкомата: один здесь, второй возле этого кафе, еще тут… и тут… Теперь понял?
— С какой стати и что я должен был понять?
— Ты на масштаб карты взгляни!
И тут до Щербака и впрямь дошло! Он слегка присвистнул и поглядел на Кротова с уважением:
— А ведь точно, до любого из этих банкоматов от выхода из парка можно дойти пешком… Все, сдаюсь!.. Когда поедем?
Последнее было произнесено с таким нетерпением, что оба его оппонента заулыбались.
— Ну, Коля… — покачал головой Всеволод Михайлович, — ты даешь. Мы ж не блох ловим, а подонка редкостной пакостности, к тому же профессионала, судя по всему, экстра-класса.
— И что?
— А то. Вначале трубим общий сбор, информируем ребят, потом делим — для начала только парк — на зоны для каждого. И вот тогда, как ты выразился, точно поедем!
Щербак задумчиво умолк, а Кротов поинтересовался:
— Я тебе, Сева, пока больше нужен?
— Спасибо, Алексей Петрович… И так мы бы без тебя ни с места… Снимок, конечно, отсутствует, верно?
— Общую фотографию этих ребят, сделанную еще в Анголе, перед самым их отъездом, сейчас везут в Москву из Перми. Там один из них тихо и мирно живет-работает, едва уговорили на время отдать памятный снимок… По факсу передать не вышло, фотография маленькая, старая, нечеткая, разобрать в копии что-либо сложно. Так что ждите, будет! Правда, не сегодня, а завтра к вечеру, поскольку лететь самолетом курьер не может по ряду причин, поездом едет…
— Алексей Петрович, вы просто волшебник! — с искренним восхищением произнес Щербак, обычно не слишком щедрый на проявление чувств.
А Кротов, всегда и вовсе невозмутимый, неожиданно смутился.
— Да брось ты… — пробормотал он. И, помолчав, просто добавил: — Я очень любил Дениску…
