— Ясное дело, за банком надо установить наблюдение, — сказал Агеев. — Лезть к его сотрудникам с расспросами я бы пока не стал.
— А я бы стал, — не согласился Голованов. — Более того, сделаю это сегодня же! Чтобы наблюдение дало результат, Филя, нужно знать хотя бы внешность клиента, которого мы ждем!
— Сам говорил, снимка пока нет, а словесный портрет и так имеется…
— Чей? — усмехнулся Всеволод Михайлович. — Психолога, что ли, который девчонок из больниц уводил?
— Ну!
— А гарантировать, что Георгий Грозов и этот психолог — одно и то же лицо, ты можешь?
— Сам же говорил насчет того, что именно Грозов ездил с Алиевым… А если ездил он, то и террорист он!
— А если ездил он, а террорист вовсе не он, и психолог вовсе третье лицо?
Агеев смущенно умолк, потом посмотрел на Севу Голованова с некоторым уважением.
— Ладно, согласен: следак у нас ты по праву. Так что действуй на свое усмотрение!
— Уже!
— Что — уже? — не понял Филя.
— Свидание у меня «уже», сегодня в девятнадцать ноль-ноль…
Оба оперативника уставились на Голованова с недоумением. Удовлетворенно оглядев их растерянные физиономии, он ухмыльнулся и пояснил:
— Девчоночка там одна в оперативном окошечке сидит, которая счетами занимается и бабки выдает… Словом, пригласил я ее в ресторан, а она, как ни удивительно, согласилась…
— Скорее всего, деньги он через банкомат снимает, — покачал головой Щербак.
— Скорее всего, — легко согласился Сева. — Вот и узнаем осторожненько в частном порядке, каким именно банкоматом он чаще всего пользуется.
— А это возможно, — кивнул Филя, — и если нам повезет, будем хотя бы примерно знать, в каком районе этот тип обитает!
— Повезет обязательно! — ухмыльнулся Агеев. — Ты ж у нас кавалер хоть куда, ни одна одинокая девушка перед тобой не устоит… Но есть опасность!
— Какая? — насторожился Голованов.
— Если твоя про это свидание узнает, боюсь, мало тебе не покажется!
Той уверенности в везении, которую испытывал, судя по всему, Филя Агеев, явно недоставало Володе Яковлеву, именно в это время находившемуся в психоневрологической клинике, расположенной в ближнем Подмосковье, неподалеку от Орехово-Зуева, в весьма живописном месте.
С заведующей ПНБ, в которой еще полтора месяца назад лежала одна из исчезнувших девочек — Анастасия Ляпунова, — он разговаривал уже не менее пятнадцати минут, а конкретного результата пока что не было даже в перспективе.
Яковлев вздохнул и в очередной раз пристально посмотрел на Анну Олеговну Крикунову — пышную даму с крупным, в данный момент покрытым красными пятнами лицом, избегавшую глядеть собеседнику в глаза. Анне Олеговне, на удивление, не шла врачебная шапочка, едва державшаяся на высокой прическе, кроме того, заведующая явно переборщила с косметикой. Во всяком случае, ярко-зеленые тени, наложенные до самых выщипанных в ниточку бровей, наводили оперативника на мысль о цирке, а жирная коричневая помада, густо наложенная на тонкие от природы губы и слегка размазавшаяся, выглядела, с его точки зрения, неопрятно…
— Ну хорошо, — вздохнул Володя. — Допустим, этого психолога вам рекомендовал на замену ваш коллега из Москвы. — Заведующая тут, видимо, не солгала, поскольку назвала имя, уже фигурировавшее в деле: того самого доктора, который в данный момент путешествовал по Крыму. — Но почему никаких документальных следов, помимо копии контракта, у вас не осталось, я все равно не понимаю: должна быть ксерокопия диплома, к примеру… Я уж не говорю о реквизитах трудовой книжки… Да и внешность его вы описываете крайне невнятно… И куда могла подеваться доверенность от бабушки, которую она ему, по вашим словам, дала?..
— Ну это была не совсем доверенность, скорее, записка… — пролепетала Крикунова. — Поймите, бабушке семьдесят восемь лет, она из дома почти не выходит… За девочкой сама приехать не могла, вот и попросила доктора, а мне записку написала… Ну почему я не должна была доверять дипломированному доктору, к тому же проявившему себя блестящим специалистом? Его назначения… результаты лечения некоторых больных были просто удивительными! За три недели он сделал больше, чем мой постоянный сотрудник, ушедший в отпуск!
— Действительно, куда больше, — не выдержал и съязвил Володя. — Например, похитил девушку!
— Откуда я могла знать? К тому же Настя могла и сама сбежать, уже после того как побывала дома… То, что бабушка утверждает, что и в глаза ее не видела, еще не факт… Она старушка, к тому же тоже с диагнозом… Могла просто забыть!
— Антонина Петровна, — резко возразил Яковлев, — вполне адекватна, полностью в своем уме, и с памятью у нее все в порядке! Вместе со мной ее посетил психиатр, профессор… — Яковлев назвал фамилию, услышав которую Анна Олеговна поежилась. Но молчала она недолго.
— Поймите и меня тоже, — с некоторым пафосом произнесла докторша. — Платят у нас гроши, специалистов днем с огнем не сыщешь… Врач, которого подменил на время отпуска Юрий Николаевич Грушев, два года с лишним не отдыхал, заменить было некем…
Имя психиатра было тем же, которое называли и в московских больницах, однако имелся камень преткновения: если москвичи описывали его как «человека кавказской внешности», то Анна Олеговна и ее сотрудники принадлежность исчезнувшего вместе с девочкой психиатра к южным или восточным национальностям отрицали категорически, и, похоже, искренне. Не могли же они все сговориться, упоминая при этом «обыкновенное русское лицо, столь же заурядного среднерусского цвета довольно светлые волосы и светло-голубые глаза»?!
Так ничего существенного и не добившись от Крикуновой, Володя Яковлев покинул лечебницу, в которой Настя лежала с нервным срывом, как и остальные пропавшие девочки, и, прежде чем отправиться через негустой, но очень симпатичный лесок к станции, набрал телефон Меркулова.
— Константин Дмитриевич, — хмуро поинтересовался он, — никаких сведений по диплому на имя Грушева не появилось?
— Появилось! — расстроенно буркнул Меркулов. — Только что коллеги из ФСБ звонили: диплом на это имя утерян его владельцем более десяти лет назад, им же давно получен дубликат… Сейчас их оперативники выясняют детали, будут этого типа проверять… Но, судя по всему, так оно и есть…
— Судя по чему — по всему? — на всякий случай переспросил Володя.
— Ты про интуицию когда-нибудь слышал? — внезапно рассердился Меркулов. — Так вот меня она в таких случаях пока не подводила.
Яковлев вздохнул и спрятал замолчавший телефон на место. Что ж, не всегда же, в конце концов, везение начинается сразу, с первых дней расследования? Неторопливо двигаясь в сторону станции и даже изредка останавливаясь, чтобы надышаться необыкновенно чистым, почти пьянящим после Москвы воздухом, Володя не переставал размышлять. В частности, припомнил он и одно из дел, которые расследовал несколько лет назад под руководством Турецкого: там убийца тоже менял свою внешность, да так ловко, что поначалу они считали, что действуют двое.
