— Плохо, медленно работаете, — озабоченно буркнул Турецкий, не переставая поглядывать на дверь. — По убийствам главбуха и главного конструктора, как я понял, ничего нового?..
— Слушай, Саша, неужели я и тебе должен рассказывать, сколько у нас дел на каждого следака?! — обиделся Меркулов. — И так это дело на контроле на самом верху, каждый день дергают, что да как…
— Еще бы! — Александр Борисович усмехнулся. — Распродать за здорово живешь и уничтожить на корню оборонное предприятие, спохватившись уже после того, как там супермаркеты начали возводить и прочие стоянки… Конечно, на контроле!..
Ручка на двери шевельнулась, и Турецкий моментально спохватился:
— Все, Костя, больше не могу, попробую завтра перезвонить!
— Шурик!.. — Ирина Генриховна уже стояла на пороге палаты, с упреком глядя на своего неугомонного мужа.
— Что, Ириша? — с самым невинным видом отозвался он.
— Кому ты собрался перезванивать? Турецкий отметил, что на сей раз в голосе жены почему-то гораздо меньше возмущенных интонаций, чем обычно, — в случаях когда Ирина Генриховна приступает к исполнению обязанностей Цербера при муже.
— Мне что, уже и друзьям позвонить нельзя? — поинтересовался он капризным голосом.
Она покачала головой и, закрыв за собой дверь, присела у кровати мужа.
— Ох, Шурик… Ну я что, не понимаю, по-твоему, для чего ты им звонишь? Пойми и ты: тебе нельзя волноваться, совсем нельзя! Я вот только что об этом говорила с доктором… Могу поспорить, что ты звонил либо Меркулову своему, либо Померанцеву… В крайнем случае Поремскому.
— А тебе не приходит в голову, что я гораздо больше волнуюсь, когда не знаю, что у них там происходит? — неожиданно даже для себя самого огрызнулся Турецкий. — У меня в производстве было по меньшей мере пять сверхважных дел… Я что, не имею права узнать, как они продвигаются?..
— Шурик… — Ирина растерянно смотрела на разозлившегося супруга. — Конечно, узнать ты можешь, разве я спорю? Но согласись, узнать — одно, а пытаться руководить расследованием из палаты — совсем другое… Ты же, дорогой, меры ни в чем не знаешь, а грани, за которую лучше не соваться, вообще никогда не чувствовал!
В голосе Ирины Генриховны Турецкому почудились близкие слезы, и он мгновенно сдался:
— Ладно-ладно, Иришка, ты права, а я, как обычно, свин эгоистичный… Ну хочешь, я, чтобы ты не нервничала, сейчас же улягусь и посплю?
— Хочу! — Жена улыбнулась. — Вот и врач говорит, что днем тебе обязательно надо спать часа два-три!
— Все, я сплю!
Александр Борисович моментально сполз в положение лежа и послушно закрыл глаза.
— Дурачок… — прошептала Ирина Генриховна. И, немного посидев около мужа, тихо зашуршала страницами очередной книжки, которых успела, сидя возле мужа, перечитать целую уйму.
Что касается Александра Борисовича, то на самом деле он и не собирался спать, тем более что сна у него не было ни в одном глазу. А вот восстановить в памяти дело, о котором он говорил с Меркуловым, с его точки зрения, следовало непременно, чтобы в следующий раз не общие вопросы задавать, а попробовать отработать через Костю парочку идей, которые наверняка придут в голову… Какая жалость, что все следственные документы для него теперь вне досягаемости!..
Дело, столь сильно заботившее Александра Борисовича Турецкого, было типичным рейдерским — то есть одним из тех, с которыми Генеральная прокуратура начала сталкиваться все чаще и чаще в последние годы. Но данное являлось даже на общем мрачном фоне, с точки зрения «важняка», вопиющим. Ибо в центре его находилась судьба оборонного, глубоко засекреченного предприятия НИИ «Прибор», которое, собственно говоря, на данный момент просто-напросто исчезло с лица земли… Именно на этом этапе Генпрокуратуре сия история и досталась!..
Несчастное НИИ было в свое время размещено чуть ли не в самом центре города, рядом с Лужниками, где, как известно, цены на землю давно уже поднебесные. Именно данное обстоятельство, судя по всему, и стало для предприятия роковым… Для начала с разрывом в пару недель были застрелены главный бухгалтер НИИ и главный конструктор. И хотя одного из киллеров сумели изловить, ничего существенного это органам не дало: заказ снайпером был получен через Интернет, деньги — наличные — оказались в оговоренное время в его почтовом ящике…
С генеральным директором института расправились не столь кардинально: на него «всего-навсего» было заведено уголовное дело, факты по которому вполне тянули на срок до десяти лет… Разумеется, дело, как и предполагал Турецкий, а оперативники Первого департамента МВД вкупе с Поремским и Померанцевым, по словам Константина Дмитриевича, уже почти доказали это, оказалось сфабрикованным…
Основная трудность, которая стояла теперь перед «важняками», — добраться до самих рейдеров, до тех, кто позарился на участок, на котором и находилось НИИ. Легко сказать — добраться: земля была распродана, так же как и оборудование института, по частям, проследить все цепочки, состоящие наверняка из массы подставных фирм и однодневных счетов, дело нелегкое. Радовало уже то, что обширную стройку, которую новые владельцы, прятавшиеся вновь за целой системой все тех же подставных фирм, все-таки удалось заморозить… Надолго ли?.. Насколько понимал ситуацию Александр Борисович, лобби этих вражин в Госдуме вряд ли сейчас сидит сложа руки… Можно лишь догадываться, сколь фантастические суммы в валюте стоят за этой грязной историей!
— Шурик, — вздохнула Ирина Генриховна, — ради бога, прекрати маяться, изображая, сколь крепко и сладко ты спишь… Я уже видеть не могу твои муки!
— Но я честно спал… Только что проснулся. — Александр Борисович открыл глаза и уставился на жену честнейшим взором.
Она не выдержала и улыбнулась:
— Ты хуже ребенка, знаешь?
— Почему это хуже?
— Потому что большинству детей все-таки присуще чувство самосохранения… Ладно, кончай притворяться, тем более что сейчас принесут обед.
— Опять есть? — Турецкий страдальчески возвел глаза к потолку. — Не успеешь позавтракать, как тебя снова кормят! При таком режиме, Ирка, ты скоро будешь женой жирного борова!..
— Вот и славно! — ехидно отозвалась Ирина Генриховна. — Может, хоть тогда ты перестанешь заигрывать с медсестрами?
— Это я-то заигрываю с медсестрами?! — От возмущения Александр Борисович в одно мгновение подтянулся на руках и сел, откинувшись спиной на подушку.
— Конечно, ты, — невозмутимо подтвердила его жена. — Особенно с той рыжей курицей, которая, по твоим словам, «гениально ставит уколы». Скажешь, я не права?
— Но она действительно ставит их… э-э-э… гениально, — несколько смутился Турецкий. — Я их даже не чувствую… Почему бы и не похвалить человека за хорошую работу?
— Действительно! — Голос Ирины был, с точки зрения ее супруга, просто пропитан ядом. — Почему бы и нет? Особенно если человек этот женского пола и двадцати лет отроду… Правда, рыжая и толстая!.. Но это нам никогда не мешало, верно, Шурик?
