— Да, вот так. Так что прощай, Костя, как говорится, не поминай лихом…
— Прощай… — глухо отозвался Меркулов и, больше не глядя по сторонам, покинул бывший кабинет Грязнова.
На автомате Константин Дмитриевич добрался до машины, автоматически сел на свое место рядом с водителем и еще долго сидел молча и неподвижно, уставившись в одному ему видимую точку пространства.
Наконец, почувствовав на себе недоуменный взгляд водителя, Меркулов с усилием взял себя в руки.
— В прокуратуру, Сергей, — коротко бросил он и, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. В висках шумело, но выпитая в кабинете Вячеслава Ивановича водка была тут совершенно ни при чем.
7
«Сегодня великий день…» — пробормотал Александр Борисович Турецкий и, так и не уняв дрожь в руках, бессильно откинулся на подушку.
— Иринка, победа… Я сел! — хрипло произнес он, стараясь не замечать навернувшиеся на глаза жены слезы. И уже, как ему показалось, вполне нормальным голосом продолжил: — Ты видишь? Сел! Сам! И главное — отлично чувствую спиной даже спинку кровати… А?!
— Ты весь мокрый, Шурик… — прошептала Ирина Генриховна, изо всех сил стараясь взять себя в руки.
— Ну и что? Подумаешь, мокрый… Еще бы, столько дней подряд валяться спеленатым, как мумия… Вот увидишь, я эту пакость победю… То есть побежу… Тьфу! Как это? Я имею в виду — сказать?
— Одержишь победу! — Она улыбнулась, с нежностью посмотрев на мужа. И тут же вздрогнула от звука открывшейся за ее спиной двери. Однако, обернувшись, тут же расслабилась, поскольку вошел не очередной посетитель, подлежащий, с точки зрения Ирины Генриховны, решительному изгнанию, а доктор.
Улыбнувшись ему, она тут же поднялась со стула, приставленного к кровати Турецкого, и покорно направилась на выход.
— Что я вижу?! — Доктор широко и, по мнению Александра Борисовича, не вполне искренне заулыбался. — Ну вы молодец! Все бы мои пациенты были такими…
Турецкий, успевший уже отдышаться от своего поистине акробатического трюка, с сомнением посмотрел на врача и задумчиво покачал головой:
— Ну-ну… По-моему, насчет всех вы слегка перегнули палку… Простите, запамятовал ваше имя-отчество…
— Александр Сергеевич… — поспешно произнес тот и слегка порозовел.
Турецкий невольно улыбнулся и сразу же подозрительно прищурился:
— Только не говорите, что и фамилия у вас Пушкин!..
Александр Сергеевич прерывисто вздохнул и, окончательно зарумянившись, произнес таким голосом, словно признавался «важняку» в совершении тяжкого преступления:
— Мои родители страдали отсутствием чувства юмора, так что… Словом, вы угадали!.. Должен сказать, мучаюсь всю жизнь!..
Сдержать смех его пациенту стоило немалых усилий, однако он все-таки нашелся:
— Готов стать хоть Михаилом Юрьевичем Лермонтовым в обмен на то, чтобы вновь подняться на ноги… Послушайте, доктор, судя по всему, вы пришли сказать мне кое-что не вполне оптимистичное…
— Почему вы так думаете?
— Интуиция… Даже могу предположить, что именно… Что-нибудь вроде того, что вот ходить-то я как раз и не буду, а? Или еще того хуже… Угадал?
Доктор вздохнул и, крякнув, уселся на стул.
— Александр Борисович, вы хоть отдаете себе отчет в том, что выход из комы всегда чудо?.. — Турецкий промолчал, пристально глядя на него. — Поэтому не советую вам искушать судьбу подобными предположениями!
— Александр Сергеевич, а давайте-ка поподробнее, идет?.. Мы ведь с вами не в яслях, верно?
Теперь умолк, нахмурившись, врач, тут же начав перебирать бумаги, которые принес с собой. А продолжил, не дождавшись его реакции, Турецкий:
— Поймите правильно: я не маленький мальчик, не трудный подросток, а вполне зрелый мужик, мне нужно знать правду, чтобы как-то спланировать свое дальнейшее существование.
Александр Сергеевич поднял наконец голову и пристально посмотрел на своего пациента:
— Вас успокоит, если я скажу, что ваши шансы пятьдесят на пятьдесят?.. Кстати, что за жуткий сувенирчик вы заполучили?
Турецкий усмехнулся: он действительно, едва увидев в дверях палаты доктора, почему-то тут же взял с тумбочки черного божка, оставленного ему Щеткиным, и теперь крутил его в пальцах, изредка поглядывая на странное украшение, словно оно чем-то невидимым и непонятным притягивало его к себе.
— Есть мнение, — серьезно сказал он, — что чудо моего воскрешения связано с этой штукой… Уж очень он напоминает какой-то древний оберег, правда не наш… Его, знаете ли, нашли на мне после взрыва, а откуда взялся, не знает никто, в том числе я сам… Хотя что-то такое эдакое он мне напоминает, а вот что… Ничего, еще вспомню! Уродом он мне, во всяком случае, не кажется, вполне традиционная африканская рожа… Давайте-ка лучше вернемся к нашим баранам. Вопрос: так через сколько дней я смогу встать и пойти?..
— Как с вами трудно… — вздохнул врач и, подумав, достал из кармана халата рублевую монетку. — Вы уверены, что хорошо понимаете, что такое «пятьдесят на пятьдесят»? Вот смотрите…
Александр Сергеевич подкинул рубль в воздух и, дождавшись, когда монета упадет на пол, продолжил:
— Сейчас, например, выпал орел… Скажем, это у нас будет означать, что вы станете в недалеком будущем вполне здоровым человеком… Кидаем еще раз!
С некоторым усилием наклонившись, он поднял свой рубль и вновь подбросил его в воздух…
— Вот видите… Гм!.. Опять орел…
— Классно!.. — просиял Турецкий. — Получается, все мистические силы голосуют за меня! А вы говорите — жуткий сувенирчик… Нет, очень, судя по всему, полезный парень, хоть и не наш!..
— О господи! — Доктор невольно улыбнулся. — Наверное, женщины все-таки правы, полагая, что все мужчины — малые дети… Ладно, вы хотели правду. Так вот, контузия — это не то же самое, что травма. Так или иначе, но это поражение центральной нервной системы… Вот сейчас к вам вернулось сознание и ваш мозг взял командование над вашим телом, но не полностью: отдать команду ногам ходить он пока не в состоянии. И если вы начнете его насиловать, от ваших пятидесяти шансов под знаком орла может остаться только воспоминание…
— Что ж… — Турецкий нахмурился. — За правду спасибо. Во всяком случае, ваши пожелания я учту… Только, дорогой Александр Сергеевич, я скорее сдохну, чем буду лежать здесь, как баклажан в коробке, и ни хрена не делать… Извините.
— Я вас понимаю, — серьезно кивнул доктор, поднимаясь со стула. — И тем не менее постарайтесь хотя бы набраться терпения…
Александр Борисович молча кивнул и, дождавшись, когда врач покинет палату, снова уже куда пристальнее уставился на фигурку в своих руках.
«Ну… — пробормотал он, — а ты что скажешь?.. По-моему, упомянутая этим эскулапом центральная нервная система у меня функционирует вполне нормально… Так что давай действуй дальше в том же духе… И все-таки где я тебя мог видеть прежде, а?..»
