— Боитесь конкуренции со мной? — захохотал Кобден. — Очень
разумно. Но не волнуйтесь. Я позвоню своему секретарю и попрошу ее связаться с
дежурной аптекой в Эшториле. Когда мы приедем в «Палацио», нас уже будет ждать
лекарство, которое передадут лично мне в руки. Никого не удивит, что какой-то
экземпляр лекарственной продукции прислали такому известному фармацевту, как я.
Вас устраивает такой вариант?
— Вполне, — улыбнулся Дронго. Голова, казалось,
раскалывалась от боли. Он подумал, что придется делать снимок. И с каким-то
ранее неизвестным ему злорадством вспомнил про напавшего на него незнакомца.
Тот вообще сейчас лежал на полу в луже собственной крови. «Я становлюсь
жестоким», — признался себе Дронго, еще раз потрогав припухлость на голове.
Следовало бы приложить что-нибудь холодное. Но не сидеть же ему на виду у всех
с перевязанной головой! Придется потерпеть, ехать осталось не так далеко. И
постараться, когда автобус остановится, выйти одним из первых. Иначе если он
останется сидеть, кто-нибудь из проходящих мимо обратит внимание, какой бугор
вырос у него на макушке. А когда он стоит — если учесть, что росту в нем сто
восемьдесят семь сантиметров, — заметить что- либо на его голове под силу разве
что баскетболисту, притом очень высокому баскетболисту.
«Но почему они повторили два нападения подряд? — задумался
Дронго, стараясь не обращать внимания на головную боль. — Ведь они понимали,
как рискуют. Значит, им важно было обратить на себя внимание. И это при
условии, что против них действуют все разведки мира, специальная служба
Интерпола и местная полиция. Почему? Почему они идут на заведомый риск, зная,
что шанса на выигрыш почти не существует, а возможность проиграть почти
абсолютна? В чем смысл подобных действий?» Он закрыл глаза. И уже практически
не слушал, как Кобден рассказывает ему о достижениях фармацевтики в Соединенных
Штатах.
— …А эта ваша виагра просто дрянь, я вам авторитетно
заявляю. Повышает давление у мужчин, делает их сердечниками, а после приема
препарата в течение полугода мужчины становятся законченными импотентами…
— Я слышал — наоборот, — вежливо отозвался Дронго.
— Это все реклама, — отмахнулся Кобден.— Можете себе
представить, с каким нетерпенеем набросились на виагру старики, которые уже лет
тридцать не трахались с собственными женами. И поплатились здоровьем. А мы
разработали препарат нового поколения. Он усиливает естественные функции
организма и не вызывает такого количества инсультов и инфарктов. Нужно думать и
о последствиях такого шага…
«…Нужно попытаться проанализировать введение каждого и
выяснить, кто именно в автобусе мог направлять действия убийц», — продолжал
думать о своем Дронго. В том, что координатор находится рядом, он не
сомневался. Убийцы не рискнули бы появиться на стадионе заранее, там всегда
кто-то есть из служащих, и на неизвестных людей сразу бы обратили внимание. Тем
более сейчас, в преддверии финальных игр, служба безопасности проверяет всех
посетителей более чем тщтельно. Значит, кто-то направлял их действия из нашего
автобуса. Все нужно было рассчитать по минутам. Чтобы смешаться с толпой
делегатов, войти во внутренние помещения стадиона и затем подождать, пока
Дронго останется один. Риск существовал, но гораздо меньший, чем если бы убийцы
пытались действовать наобум.
Дронго еще раз потрогал голову, с огорчением убедившись, что
шишка на макушке стала еще больше. «Производственная травма», — зло пошутил он
сам с собой. Голова продолжала болеть. Почему там был Чжан Цзинь? Что он вообще
делает в Португалии? Или все-таки атипичная пневмония — действительно
специзобретение китайских биологов? Новое биологическое оружие, поражающее пока
только желтую расу? Но если можно создать подобное оружие против своих
соотечественников, значит, точно так же их можно и защитить, обратив вирус
против белой и черной расы? И куда так спешил Чжан Цзинь, когда его увидел
Россетти? Хотя «Пьеро» уверяет, что убегавший не был китайцем. «Пьеро» можно
доверять, он профессионал, он сумел бы вычислить человека, даже если видел лишь
его спину.
Луиза Магальянис снова начала о чем-то рассказывать, и
Дронго сморщился еще сильнее. Каждое ее слово отзывалось в его голове резкой
болью. Но эта пытка довольно быстро закончилась: автобус въехал в Эшторил,
направляясь к всемирно знаменитому отелю.
В период войны в Испании и вплоть до конца пятидесятых годов
отель «Палацио» был постоянным местом сбора шпионов всего мира. Сюда приезжали
представители тогда еще молодой Советской республики, чтобы обговорить условия
военных поставок республиканской Испании, здесь встречались агенты Франко с
посланцами фашистских режимов Германии и Италии, со своей стороны помогавших
каудильо в его борьбе с собственным народом. Посещали отель и американские
разведчики, полюбившие португальский Кошту ду Сол (Солнечный берег) за мягкий
климат. В отличие от испанского Коста-дель-Соль, находящегося к югу от Малаги и
протянувшегося до Гибралтара, здесь не было столь изнуряюще жаркой погоды, и в
то же время Эшторил был защищен от сильных атлантических ветров.
Это была действительно крайняя точка Европы. Именно здесь
собирались еврейскиe семьи перед последним броском через океан. Они бежали в
Америку из Германии, Австрии, Чехии, где у власти стояли коричневые. Они бежали
из Франции, где их сдавали немецким оккупационным властям доблестные французы,
презиравшие немцев, но еще больше не любившие богатых евреев. Они бежали, если
могли, из Польши, где из еврейского населения, составлявшего огромное число — в
шесть миллионов человек, к концу войны почти не осталось никого. Евреи
прибывали в Эшторил, подчас не имея наличных денег, и расплачивались за номера
в «Палацио» и других, менее известных отелях семейными драгоценностями и
золотыми монетами, утаенными от оккупантов и таможенников всех мастей.
Здесь встречались «за круглым столом» английские и
германские представители, когда нужно было договариваться о каких-то акциях,
возможных даже между враждующими сторонами в период Второй мировой войны. В
Эшторил съезжались потомки русских аристократов, не приемлющие власти
большевиков у себя на родине, но и не признававшие бесноватого фюрера в Европе.
Именно в Эшторил, в отель «Палацио» прибыл изгнанный из Италии король Умберто,
когда на Апеннинском полуострове в результате референдума была провозглашена
республика. Подданные не простили королевской власти ее непоследовательность и
нерешительность в период многолетнего правления «дуче» Муссолини, которого сами
итальянцы в конце концов казнили, подвесив за ноги на всеобщее обозрение и
поругание.
Если бы стены отеля могли говорить, они рассказали бы
столько европейских секретов, что в некоторых странах рухнули бы правительства.
Но стены отеля молчали, а Палацио» со своей богатой историей стал местной
достопримечательностью, куда привозят туристов и гостей со всего мира, если
зацепившаяся за край Европы небольшая Португалия сама казалась последней дверью
перед выходом в Мировой океан, то Эшторил был последним замком, который,
защелкиваясь, напоминает вам, что дверь закрыта и назад пути уже нет.
