— Куда мы летим?
— Надеюсь, к другому корпусу, — говорит женщина. — Мы стартовали из Корпуса-1 и, возможно, только что прошли вдоль Корпуса-2 — он весь раскорежен, словно внутри был взрыв. Разумеется, есть еще Корпус-3 — с другой стороны, в нескольких километрах отсюда. Если он тоже пострадал, то не знаю, что мы будем делать. Возможно, вернемся туда, откуда пришли.
— Сначала выпусти меня! — протестует Желтый Великан. — Я лучше рискну и высажусь на луне.
Мой двойник улыбается.
— Вот это команда!
— У нас у всех есть дубли? — спрашиваю я.
— Возможно. Для меня они все на одно лицо, и ни у кого нет имени.
— У него есть. — Я указываю на «охотника». Циной поднимает морду, устало осматривает нас, снова закрывает розовые глаза. — Его зовут Циной.
— Ерунда, — отвечает мой двойник. — Это просто означает «китайский».
— Забавно, — замечает Желтый Великан. — На китайца он не похож.
Никто из нас не понимает, в чем здесь юмор, однако мой дубль и женщина смеются. Возможно, это не смешно и даже грубо, но Циной не против; он просто иначе устраивается и покрепче натягивает сетку.
— На третий раз должно сработать, — говорит женщина-паук. — Если хотите увидеть, что нам противостоит, идите сюда.
Мой двойник плывет к иллюминатору, туда, где синяя полусфера.
— Для тебя здесь тоже есть место, — мурлычет мне женщина. Ей нравится командовать, распоряжаться, — а кому бы не понравилось? Возможно, ей даже понравится быть вместе со мной и моим дублем. Однако я почти уверен, что о генеральном плане ей известно не больше, чем нам. Зато она знает схему корпусов, а именно это сейчас и нужно. Она важнее любого числа Учителей.
Я кладу руку на полусферу и внезапно — безо всякого иллюминатора — оказываюсь в глубоком космосе. Я просто лечу в пустоте, вокруг меня множество звезд, а сбоку — невероятной красоты туманность.
В ее центре — несколько невыносимо ярких объектов.
Женщина, словно преподаватель, сдвигает мои пальцы, и картина перед моими глазами изменяется. Я по широкой дуге разворачиваюсь лицом к корпусам и луне.
— Грандиозно, правда? — спрашивает женщина.
Да, впечатляет. Корабль совсем не похож на то, что я видел во Сне и на обсервационной палубе. Он огромен. В каждом из веретенообразных корпусов могли бы жить сотни тысяч людей — но корпуса предназначены для другого. Это не многоквартирные дома, а огромные испытательные зоны для Кладоса, который готовится к высадке на поверхность планеты.
Кладос. Греческое слово, от него произошел термин «кладистика», что бы он ни означал. Кладос описывает нас, связывает со всем, что появляется из Каталогов. Где они хранятся? Как получить к ним доступ? Кто управляет родильными камерами?
«Челнок» движется в сторону последнего неисследованного корпуса, на борту которого крупно выведен номер — «03». Вся поверхность серого корпуса покрыта шрамами и выбоинами. Мы пролетаем мимо тупого носа в поисках люка, к которому можно пристыковаться.
Я уже достаточно узнал о сфере и теперь сам перемещаю по ней пальцы, разворачиваясь лицом вперед. На этот раз мне нужны не звезды и не туманность, а то другое сияние, которое, словно зонтик, окружает переднюю часть корабля.
Я двигаюсь к периферийной стороне Корабля, ближе к источнику бледного луча, исходящего от третьего корпуса. Другие корпуса также излучают подобные потоки, однако второй работает явно не в полную мощность — его луч слабо пульсирует.
Лучи сливаются где-то впереди, образуя едва различимый серый щит; его радиус, должно быть, равен нескольким сотням километров. Время от времени он искрится — на его поверхности появляются бесконечно малые вспышки, которые затем движутся вдоль серых лучей. Медленно вращаясь, чтобы следить за движением этих вспышек, я замечаю, что хвостовая часть каждого корпуса покрыта множеством продольных стоков или канальцев.
— Корабль зачерпывает пыль… Интересно, а топливо он собирает? — обращаюсь я в пустоту.
— Из межзвездной среды много топлива не наберешь, там слишком мало материи, — отзывается Циной откуда-то сзади. Я снова поражаюсь невероятной компетентности «охотника». — Но обнаруженную пыль Корабль может использовать для ремонта поверхностей. Летим мы давно, так что износ уже большой.
Я отрываю пальцы от полусферы.
— Еще один спящий проснулся, — потрясенно говорю я. — Может, подойдешь сюда?
— Когти могут повредить эту штуку.
— Чепуха, — говорит женщина. — Попробуй. Ты просыпаешься быстрее, чем некоторые из нас.
— Давайте без имен, — говорит Желтый Великан.
— Иди полюбуйся общей картиной, — настаивает женщина-паук. — Узнай, что она означает и какие воспоминания разбудит в тебе.
Циной разворачивается, увеличиваясь в размерах. Я содрогаюсь, вспоминая, как «охотник» действовал в бою. Да, я знаю, что он нас спас, но ничего не могу с собой поделать — даже сейчас мне хочется держаться от Циноя подальше.
Девочки проснулись и внимательно за нами наблюдают.
Циной спокойно кладет передние лапы — когти, пальцы, хваталки, что угодно — на синюю полусферу. Часть его мышц даже отцепляется от точек крепления на костях.
— Корабль по-прежнему летит с полной скоростью, — говорит «охотник» после паузы. — Мы должны еще спать — храниться на складе.
— Точно, — замечает мой двойник.
— Циклы «раскрутка — замедление» есть только в первом корпусе. Второй мертв — движения там нет, а третий, похоже, вращается с постоянной скоростью, — говорит Циной. — Произошло что-то плохое. Если Штурманская Группа должна была найти для нас тихую гавань, то с задачей она не справилась.
— Что… — Женщина-паук умолкает, словно ей трудно подобрать необходимые слова. — Что такое «новая» и «сверхновая»?
— Ты помнишь, что такое солнце? Звезда? — спрашивает Циной.
— Я не дура.
— Отлично. Новая — это огромный взрыв, звезда, с которой произошла катастрофа. К системам, в которых есть новые, мы и близко не должны подходить. Сверхновая — гораздо хуже; она такая мощная, что может всего за несколько лет поглотить сотни звезд. — Мышцы Циноя снова изменяют свое расположение, придавая ему облик покрытого инеем ежика — еще один образ, который будет тревожить меня в кошмарах. «Убийца» — и ученый. — Похоже, звезды и межзвездное пространство — моя специальность.
— Может, ты из Штурманской Группы, — говорит Желтый Великан.
Мы все таращимся на него. Что?
Глаза Циноя бегают, голова слегка подергивается — судя по всему, он снова смотрит в космос.
— Звезды в центре, пустое пространство, окруженное блестящими нитями… волновое излучение, ионизирующее межзвездное вещество… Вероятно, лет пятьдесят назад или больше здесь взорвалась сверхновая. Быть может, Корабль повредила именно она.
