Эти существа не умеют разговаривать. «Охотник» делает только одно — выслеживает и убивает жертву.
Ему здесь не место.
Вновь стучат иглы — зверь содрогается. Я боюсь, что разозлил его, и жду, что он опять изменит форму. Почему он до сих пор не убил меня и всех остальных?
— Ему можно доверять? — спрашивает «охотник».
— А у нас есть выбор? — отзывается Желтый Великан.
Девочка внимательно смотрит на нас. Женщина-паук пожимает плечами.
— Как вы здесь оказались? — хриплю я.
— Нас вытеснили, — спокойно отвечает женщина. Она не боится никого из нас, а зверя цвета слоновой кости — меньше всего. — Факторы пошли в атаку и сожгли родильные комнаты и жилые отсеки в корме. Новорожденных больше не будет. Мы последние.
— Если останемся здесь, они и нас найдут, — замечает Желтый Великан.
Девочка подтягивается по тросу и берет меня за руку.
— Я молилась о тебе. И ты пришел.
— Она всегда молится о тебе, — добавляет Желтый Великан.
Видимо, что-то прочитав на моем лице, «охотник» начинает приближаться. Я уверен, что мне грозит опасность.
— Ты меня видишь, ты знаешь меня. Я не просто урод, да? — спрашивает зверь. — Расскажи мне, кто я такой.
Иглы падают, бледные, блестящие мышцы изменяют свое положение на винтообразных костях, изменяя подъемную силу, нагрузку и баланс. Теперь зверь больше похож на четвероногий танк — или на нечто под названием броненосец. Броненосец с головой ужасного, похожего на ящерицу волка. Таких животных я никогда не видел.
— У тебя имя есть? — спрашивает монстр.
— Нет. Я не помню.
— Из тех, что здесь, имя есть только у меня. Почему?
— Прошу прощения, — прерывает женщина-паук. — Я вас познакомлю. Учитель, это… Циной.
— Мой облик должен быть другим, — говорит Циной. Голос зверя падает на октаву, словно доносится из глубокой-глубокой пещеры. — Я выгляжу ужасно.
— Я тоже выгляжу не так, как должен, — замечает Желтый Великан.
— Я такая, какой меня сделала Мать, — говорит девочка.
— Разумеется, — замечает Желтый Великан. Если учесть, что его лицо кажется застывшим, то, похоже, он ухмыляется.
— А ты? — спрашиваю я у женщины.
— Имени нет, — отвечает она. — Но я знаю, что лучше всего действую при невесомости. — Она вытягивает руки. — Кроме того, я много знаю про корпуса и особенно про Триаду — то, чем станет Корабль, когда три корпуса объединятся.
— Повезло ей, — говорит Желтый Великан. — Для меня все покрыто мраком.
Женщина подходит к окну. Я делаю шаг назад, чтобы она могла выглянуть через овал и осмотреть руины наших надежд. В ее глазах печаль.
Девочка тянет меня к большому коричневому пятну — возможно, это кресло. Оно одновременно всасывает и успокаивает меня, удерживая мягко и нежно.
— Расскажи нам, — просит девочка. — Ты ведь Учитель. Расскажи нам, что ты помнишь.
— Учи нас, Учитель, — говорит Желтый Великан. — Мы жаждем знаний.
Я сглатываю. Снова возникает чувство, что я расколот надвое — два Сна, сплетенных вместе. «Охотник» по-прежнему наблюдает за мной, словно кот за птицей.
— Зачем я нужен? — спрашивает он. — В чем мое предназначение?
Я не хочу игнорировать вопрос, но и не желаю разочаровать зверя — а то, что я случайно вспомнил, счастья никому не принесет.
Женщина передает мне бутылку воды, и я пью.
— Тебя называют «охотник», — говорю я. — Таких, как ты — или похожих, — мы отправляем на поверхность планеты в первых кораблях-«семенах».
— Зачем? — спрашивает женщина.
— Если на планете что-то совсем не то, команда импровизирует, выбирает что-нибудь из Каталога.
— Что за Каталог? — спрашивает Желтый Великан.
— Как меня используют? — перебивает его «охотник».
Сначала я отвечаю ему. Что бы ни было у него в душе, он по-прежнему наводит на меня ужас.
— Ты зачищаешь площадку, — говорю я, пытаясь смягчить удар. Ты убиваешь все на своем пути. — Помогаешь подготовить планету к высадке людей.
— Я — «убийца»?
Ты — «убийца». Вслух я этого не говорю.
— Не знаю. Перестань на меня пялиться, — отвечаю я вполголоса.
— Черт! — «Охотник» отходит прочь, съеживается, вытягивается; его поза становится еще менее угрожающей — почти изящной.
— Это мой зверь, так что будь с ним поласковей, — мягко замечает женщина. Ей, как и мне, тоже не нравится то, что я им сообщил. — Он сопровождал и защищал меня. Не нужно его расстраивать. Вопрос в другом: кто главный — Учитель или я?
— Ты забыла про меня. — Желтый Великан притворяется разочарованным.
— Учитель, — настаивает девочка.
— На самом деле ты ведь не лидер, — говорит Желтый Великан.
— Да уж, — соглашаюсь я.
— Можешь обратиться за помощью к Управлению Кораблем?
— Когда-то Корабль со мной разговаривал… один раз.
— Полагаю, он лжет, — рычит «охотник».
Женщина-паук снова вытягивается во весь рост — удивительное зрелище. Они с охотником — грозная пара.
— Учитель знает все, нужно лишь потыкать его как следует, — утверждает девочка.
— Это правда, Учитель? Что еще в том Каталоге? Я?
— Не знаю.
Я стараюсь не смотреть им в глаза. Хочу отдохнуть и подумать. В голове постепенно проясняется. И то, что всплывает сейчас в памяти, мне совсем не нравится. Я должен был родиться после того, как мы найдем планету, после того, как прибудем на место, — таков главный план моего Сна. Прибытие и высадка — сложная работа, которая следует за сотней миллионов процессов, за триллионом больших и малых решений. Самое интересное — то, что происходит до нее.
Возможно, Сон — это ложь от начала до конца, убедительная сказочка. Только сейчас до меня доходит то, что было очевидным с самого начала: если планета не гостеприимна, если возникли сложности, Корабль должен приспосабливаться. Я — как и они — не родился и не вырос — меня сделали. Если возникают большие проблемы, меня можно адаптировать. Я существую в нескольких разновидностях. И сейчас смешались два «я» или больше.
— Кто здесь дольше всех? — спрашиваю я.
— Мы с Циноем, — отвечает женщина. — Большого Желтого и девочку мы встретили у резервуара и проводили сюда.
— И ни у кого из вас нет книг?
— Ни у кого.
— У меня была, — отвечает девочка. — Ты ее потерял.
