— Как прикажете, монсеньор.
— У вас есть вопросы, просьбы?
— У меня дурное предчувствие, — решился я засветить краешек имеющейся у меня информации.
— Оставьте, пустое.
— И все же я чувствую — с нашей эскадрой случилось ужасное. Мы с побратимом, как говорят в России, съели вместе не один пуд соли, и если у него неприятности, я живо ощущаю их.
— Оставьте, — повторил министр иностранных дел и расслабленно отмахнулся, — в эту пору года Средиземное море тихо, англичане, как вы помните, опоздали с выходом, мамелюки, конечно, прекрасные наездники, однако век их острых сабель давно прошел, а флота они не имеют. Бонапарт высадится в Александрии и быстро приведет их к покорности. Так вот, майор, риск минимален. — Он собрался было отпустить меня, но вдруг поманил к себе пальцем. — Скажите, друг мой, а что это за история о золоте на берегах Сакраменто? Де Морней утверждал, что у вас есть карта…
Я вызвал Лиса, чтобы высказать ему все, что я думаю о его золотой авантюре, но Сергею было не до того. Он, стиснув зубы, загребал какой-то доской, точно байдарочным веслом, оседлав ствол дерева, невесть откуда взявшийся посреди моря.
— Капитан, да он опупел! — возмутился Сергей. — Где я ему сейчас карту найду?! Пусть сюда подгонит какую-нибудь шхуну, так я ему еще расскажу, где в ЮАР золото Флинта искать, и про копи царя Соломона песен напою… Кстати, хорошая мысль, надо будет кому-нибудь втюхать. Представляешь, заявиться сейчас к мамелюкам и подписать их на такие горно-обогатительские работы?
— Горно-обогатительные, — поправил я.
— Как по мне, так лучше игорно-обогатительные, но ты умный, тебе видней. А раз уж умный, то сам там и крутись, а я погреб дальше, потому шо как-то меня однообразная сырость местного пейзажа уже замумукала.
— Да, я видел эту карту, но говорить о ней лучше с моим другом Рейнаром. Это его собственность.
— Неосторожно, ах как неосторожно! Куда вернее было бы оставить ее здесь, в Париже. В бою всякое может случиться. Было бы неприятно, когда б такое сокровище попало в чужие руки. Я знаю, барон, у вас замечательная память. Быть может, вы могли бы восстановить то, что на ней изображено?
— Сомневаюсь, я не особо вглядывался.
— А вот это опрометчиво. Золото — кровь нашей жизни. Кто владеет им, повелевает миром. Но в любом случае, друг мой, при встрече с месье д’Орбиньяком потрудитесь убедить его, что нам следует действовать вместе. Я хорошо знаю те земли, о которых идет речь, и многих влиятельных людей по ту сторону океана. Вместе мы сможем воспользоваться картой вашего друга, не слишком опасаясь за свою жизнь. Если же вы пожелаете рискнуть и действовать самостоятельно, боюсь, у вас очень скоро возникнут многочисленные трудности, порой фатального свойства.
— Вы меня пугаете?
— О нет, это было бы глупо. Предупреждаю, ибо чувствую к вам расположение. А потому рекомендую убедить вашего друга быть не только храбрым, но и благоразумным. А теперь ступайте. В Тулоне вас будет ждать корвет «Марианна». Его капитан проинструктирован доставить вас туда, куда вы прикажете.
* * *
— Берег… — прошептал Лис. — Шоб мне повылазило, берег!
Желтая песчаная коса, пологим склоном поднимавшаяся над кромкой вод, манила к себе выбившихся из сил мореплавателей, нашедших спасение на неведомо откуда взявшемся дереве. Кем бы ни было оно послано, это был воистину бесценный дар. То ли влекомое подводным течением, то ли управляемое неподвластной разуму силой, оно держало курс к берегу увереннее опытных мореплавателей.
— Эх, прихватить бы с собой такую штуковину… — мечтательно бормотал Лис, глядя, как минута за минутой приближается берег, как призывно машут широкими листьями далекие пальмы. Спустя еще несколько минут комель с торчащими во все стороны обломками корней вгруз в песок, недвусмысленно дав понять, что дальше придется идти пешком.
— Держитесь, мой генерал! — Лис ухватил руку обессиленного Бонапарта, перекинул через плечо и поволок к берегу. — Щас доберемся до пляжа, устроим пикничок. Да вы не волнуйтесь, просушим на солнышке порох, настреляем шашлыков.
— Благодарю тебя, Рейнар. Ты в который раз спасаешь мне жизнь.
— Ой, да чуть шо, обращайтесь!
— Пока я жив, я не забуду того, что ты для меня сделал. Твой подвиг заслуживает награды… — В этот момент рука Бонапарта нащупала висевший на шее Сергея туго набитый кошелек. — Что это?
— Как шо? Я ж говорил, золото.
— Откуда?
— Вот странный вопрос. Нашел в дупле нашего дерева.
— Там не было никакого дупла!
— Зато на «Ориентале» было.
— Ты что же, ограбил казну? — Наполеон заговорил неожиданно резко.
— Ничего себе, благодарность! Я ж героически прихватил денег на завоевание Египта. Остальное золото на дне, а мы здесь. Не думаю, шо положить столько звонких баблонов на личный счет Нептуна — лучшее применение для честно награбленного, чем прихватить их с собой на передний рубеж. Или вы думаете, шо наши мокрые портки напугают мамелюков и они дружно утопятся в Ниле? Не тешьтесь иллюзиями! Как сказал один умный человек: для войны нужны три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги! А, это ж вы сказали!
— Я такого не говорил.
— Значит, еще скажете. Не придирайтесь к мелочам.
— И все же это форменный разбой.
— Ладно, в следующий раз я сниму форму перед тем, как позаботиться о нашем пропитании, пропивании и просыпании и, как уже было сказано, о победе нашего практически отсутствующего, но доблестного оружия.
Между тем вода у берега едва достигала колен. Потом чуть прикрывала щиколотки и наконец…
— Мой генерал, разрешите доложить: ваша армия в моем лице полностью десантирована на египетский берег.
— Армия! — хмыкнул Наполеон, хмурясь и оглядываясь в сторону ласкового синего моря, залитого ярким, хоть и вечерним солнцем.
— С точки зрения человеколюбия, — Лис скинул с плеч мешочки с золотом, перетянутые кожаным ремешком, — дли победы этого более чем достаточно… Кстати, мой генерал, у вас нет чистого платка — высыпать бриллианты?
Наполеон кинул гневный взгляд на спасителя.
— Рейнар, если мне и впрямь суждено величие, а не глупая смерть в этой никчемной земле и я пожелаю дать подобающую твоим способностям должность, потрудись напомнить мне на пушечный выстрел не подпускать тебя к казне.
— Ну и глупо. Я ж все в дом! Ну, хотите, могу обратно сплавать. Кстати, — он достал из кармана адмиральскую подзорную трубу, — а дерева-то нет.
— Проклятье! — себе под нос пробормотал Наполеон. — Что ж, если вся армия в сборе, время побеждать!
* * *
В моей комнате пансиона на улице Красного Колпака меня ждала Софи. Я открыл дверь и увидел ее сидящей как ни в чем не бывало перед стареньким трюмо.
