— Я еще не настолько выжил из ума, чтобы не отличить игрушку от настоящего боевого оружия, — спокойно ответил Александр Борисович. — Быстро собирайте вещи, девушки.
52
Первым из подъезда вышел Турецкий. За ним — две девушки. На улице было темно и сыро. Ледяные порывы ветра бросили в лицо Турецкому гроздья сухих снежинок.
Под козырьком подъезда спиной к двери стоял с сигаретой в руке парень. Больше никого не было видно. Метрах в десяти от подъезда угадывались очертания нескольких припаркованных машин.
— Выходите, — сказал Александр Борисович.
Они вышли, и дверь подъезда с тихим щелчком закрылась за их спинами.
— Черт! — воскликнула Дина. — Надо было взять зонтик!
Недовольно поморщившись, она подняла ворот куртки. Катя, казалось, ничего не замечала. Лицо ее было каким-то отрешенным.
— Дойдем до дороги и поймаем машину, — сказал Александр Борисович.
Он шагнул к ступеньке. В этот момент парень, щелчком швырнул сигарету в лужу и повернулся. У него было худощавое лицо и темные, по-восточному раскосые, глаза. В руке парень держал короткоствольный револьвер.
Турецкий остановился.
— Руки в гору, приятель! — приказал парень.
Александр Борисович шагнул в сторону, заслоняя собой девушек и сказал:
— Я позвонил своим в милицию. Они уже на подъезде. Лучше тебе убраться отсюда подобру-поздорову.
— Плевать я хотел и на тебя, и на твоих приятелей-ментов, — небрежно обронил кореец. — Руки в гору, я сказал!
Турецкий вынужден был подчиниться.
— А теперь топ-топ в машину. И вы тоже! — рявкнул он на девушек.
— Я не пойду, — сказала Катя. — Лучше убей меня прямо здесь.
— И я не пойду! — крикнула Дина. — Хочешь стрелять, стреляй.
Парень усмехнулся и взвел курок. Затем обернулся к стоянке машин и подал какой-то знак. Тонированное стекло черного лимузина поползло вниз, и в окне показалось бледное пятно человеческого лица. Черт было не разглядеть.
— В машине твой папаша, — сказал парень, обращаясь к Кате. — Ты можешь не бояться. Он ничего тебе не сделает, просто поговорит.
— Если это так, то почему в твоей руке пистолет? — спросила Катя.
— Это не для вас, — ответил парень, — это для него. — Он кивнул на Турецкого и добавил: — Чтобы он не делал резких движений.
— Если ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой, тебе придется убрать «пушку», — холодно сказал Турецкий.
Парень смерил его оценивающим взглядом и усмехнулся.
— На твоем месте я бы не нарывался, — сказал он. — Сергей Николаевич просил передать, что он перевел на твой счет обещанный гонорар. Ты хорошо сделал свою работу.
— Тогда какого чёрта я должен идти в машину?
— Сергей Николаевич хочет с тобой поговорить. Ты должен ему всё рассказать.
— И не собираюсь… — начал было Александр Борисович, но договорить не успел.
— На землю! — проорал со стороны машины мужской голос. — Быстро!
Турецкий сообразил первым. Он схватил девушек за шеи и повалил их на бетонную площадку крыльца. Парень изумленно на них уставился, затем быстро повернулся к машине. В ту же секунду яркая вспышка огня ослепила Турецкого. Мир вокруг оглушительно взревел и превратился в пылающий и грохочущий ад.
Что-то просвистело над головами. Покореженная дверца машины ударилась о дверь подъезда и рухнула Турецкому на спину. Девушки пронзительно закричали. Турецкий отбросил дымящуюся дверцу и посмотрел на машину.
Черный лимузин Шиманова был охвачен пламенем. Кореец корчился на земле, рядом с крыльцом, из его живота торчал железный штырь. Он дернулся пару раз и затих.
— Что это?! — крикнула Дина, приподнимаясь. — Что случилось?!
Лицо ее было перепачкано грязью. Катя тоже приподнялась. Она посмотрела на пылающую машину, затем перевела взгляд на мертвого корейца, и ее бледное лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.
— Вот и всё, — тихо проговорил Александр Борисович. — Спасибо, Иван Максимович… Это ведь он крикнул из машины, да, Катя?
И, не обращая ни на что уже внимания сел на скамейку у крыльца. Девушки что-то кричали, тормошили его за плечо, но Турецкий неторопливо достал из кармана сигареты и, едва удерживая между ладонями дрожащий огонек зажигалки, закурил…
