Турецкий, чертыхаясь и охая, поднялся на ноги.
— Нельзя разгуливать по улице в пьяном виде, — строго сказала девушка.
Она была невысокого роста, стройная до худобы, с задорным и любопытным личиком.
— Я не пил, — сказал Турецкий, щупая рукой голову. Затем неуверенно добавил: — Наверное…
— Не пил, как же! Тогда почему от вас разит, как от пивной бочки?
— Я… не знаю.
— Отлично! — Девушка засмеялась. — Вы забавный чел!
Александр Борисович тоже улыбнулся, но вдруг его качнуло в сторону, и, если бы девушка не схватила его за руку, он бы наверняка упал. Несмотря на хрупкость телосложения, девушка была на редкость сильной.
— Что же вы всё время падаете? — недовольно проговорила она. — Прямо как бревно!
— Я не бревно, — обиженно сказал Турецкий.
— Да ну? А откуда вы знаете? Вы ведь не помните своего имени. Вполне возможно, что вас зовут «бревно». А что, красивая фамилия. Вполне себе мужественная.
От трескотни девушки у Турецкого начался новый приступ головной боли. Темя заныло, в висках застучало, перед глазами поплыла желтая пелена. Турецкий вцепился в руку девушки, затем, используя ее, как поручень, нагнулся и его мучительно вырвало.
— Да вы что! — закричала девушка, пытаясь вырваться. — С ума сошли?
Турецкий вытер рот рукавом куртки, выпрямился и жалобно проговорил:
— Извините… Кажется, у меня сотрясение.
Он повернулся к фонарю, и девушка вскрикнула от страха.
— О, Боже! Да у вас сзади вся куртка в крови! Что у вас с головой?
— Меня… ударили, — поморщившись, ответил Турецкий. — Видимо, сильно.
— Ну, дела. — Лицо девушки стало растерянным. — Что же мне с вами делать? Может, вызвать «скорую»?
— Нет, — слабо произнес Александр Борисович. — Вы… далеко живете?
— Да нет. Вот мой дом! — Девушка кивнула в сторону пятиэтажки.
— А у вас…
— Нет, дома у меня сейчас никого нет, — предупредила его вопрос девушка. — В самом деле, пойдемте ко мне домой! На насильника и маньяка вы, вроде, не похожи. Да вы сейчас и не в том состоянии, чтобы кого-нибудь насиловать.
— Это точно, — болезненно усмехнувшись, сказал Александр Борисович.
— Он еще и усмехается! Идти-то сможете, господин бедолага?
— Да, — выдохнул Турецкий.
— Тогда хватайтесь за моё плечо, и пошли. Только постарайтесь больше не блевать. Дома, над унитазом, — сколько угодно.
— Хорошо, — пробормотал Турецкий. — Я постараюсь.
— В таком случае, в путь.
Турецкий вцепился в плечо девушки, и они медленно двинулись к дому.
35
— Ай! — Александр Борисович отдернул голову.
— Сидите смирно, — с укором сказала девушка. — Что вы как маленький! Подумаешь, пощипало немного. Я вам дала коньяка? Дала. Теперь ждите, пока анестезия заработает.
— Пока она заработает, я окочурюсь.
— Не окочуритесь. А как во время войны солдаты с пулей в животе в атаку шли?
— С пулей в животе в атаку не пойдешь, — возразил Турецкий, снова вверяя голову в заботливые руки девушки.
— Родина заставит — побежишь как миленький. — Девушка закончила обрабатывать рану Турецкого и принялась накладывать повязку.
— Вот так, — приговаривала она. — Будете у нас как новенький.
— Это вряд ли, — усмехнулся Турецкий. — Кстати, милая спасительница, как вас зовут?
— Диана.
— Диана? — неприятно поразился Турецкий.
— Ну да. А чего вы всполошились? Имя как имя. Не нравится, можете называть меня Диной. Так тоже можно. А мне-то вас как звать? Гражданин Бревно?
— Никаких больше бревен, — строго сказал Турецкий. — Меня зовут Александр.
— Вы точно помните? — Дина критически оглядела повязку, затем скользнула взглядом по бледному лицу Турецкого и сказала: — По-моему, это имя вам не очень подходит.
— А какое подходит?
— Аристарх, — насмешливо выпалила Дина. — Ну, или Полиграф. Есть в вашем лице что-то… от полиграфа.
— Полиграф — это детектор лжи, — наставительно сказал Турецкий.
— Да ну? Без вас не знала. В таком случае, вы настоящий полиграф. Врете без остановки. Во-первых, сказали, что не пили. А от вас разит, как от пивного ларька.
— Но я, в самом деле, не помню как пил, — виновато сказал Александр Борисович. — Возможно, в меня влили немного водки, пока я был в нокауте.
— Кто?
— Вероятно, тот, кто меня в этот нокаут отправил.
Дина подумала и кивнула:
— Резонно. А кто вас отправил в нокаут?
Турецкий задумался, мучительно наморщив лоб.
— Есть! — сказал он. — Вспомнил! Их было двое. Если, конечно, не считать третьего.
— Так мало? Если уж врете, врите на полную катушку. Скажите, что их было десять! Девятерых вы уложили, а десятый шандарахнул вас палкой по башке. Но вы и его успели уложить, прежде чем потеряли сознание. Вот как надо врать, господин Полиграф!
— Ловко, — согласился Турецкий. — Но тогда где же десять тел?
Дина подумала и сказала:
— Очень просто. Пока вы были без сознания, они пришли в себя и смылись. Вы ведь не били их палкой по головам. Вы действовали благородно — кулаками. А кулак против палки — пшик! Как вам такая версия?
— Мне нравится, — улыбнулся Турецкий.
— В таком случае, я вам ее дарю. — Девушка взяла его за руку. — А теперь вставайте и пройдитесь по комнате. Я хочу убедиться, что вы окончательно пришли в себя.
— Что-то мне не хочется гулять, — сказал Турецкий, вздохнув. — Лучше я еще немного посижу.
Дина сдвинула брови и фыркнула.
— Бросьте притворяться, Полиграф! С черепом у вас все в порядке, я сама проверяла. Лучше уж сразу признайтесь, что хотите напроситься на ночлег к одинокой девушке. Да только не выйдет. Я одинокая, но я не беззащитная!
— В этом я не сомневаюсь, — охотно признал Александр Борисович.
— Ага! Значит, я разгадала ваши коварные планы?
— Почти, — с улыбкой сказал Турецкий. — Но на ночлег я напрашиваться не собираюсь. Вдруг вернутся ваши родители, что они подумают?
Дина наморщила курносый нос.
— Не вернутся. Я снимаю это квартиру. Так что, фактически она моя, и я здесь полная хозяйка.
— В таком случае, может вернуться ваш… друг. Или жених.
— Опять не попали! У меня нет ни того, ни другого. Я свободна, как вольный ветер! Кстати, мне нравятся мужчины в возрасте. Особенно такие, как вы, — с забинтованной головой и глазами побитого пса. Хотите, постелю вам на коврике у двери. Заодно будете охранять мне квартиру.
