— Не валяй дурака, Вадик. Подругу мою зовут — Ирина Генриховна Турецкая. Фотографию ее тебе показывать не стану, уверен, ты и так помнишь.
— Турецкая, говоришь? — Антихович нахмурился и отхлебнул пива. — А она тебе кто?
— Я же сказал, подруга. Жена моего коллеги.
— Коллега, — глухо повторил Антихович. — Похоже, твой коллега очень серьезному человеку дорогу перешел.
— Кто такой? Как зовут?
Антихович усмехнулся и покачал головой:
— Так дела не делаются. Он мой клиент, а имена своих клиентов я не разглашаю. Иначе грош цена и мне, и моему агентству. Ты ведь сам такой, и должен понимать.
Плетнев сурово сдвинул брови.
— Вадим, давай-ка я сразу проясню ситуацию. Твои люди следят за Ириной Турецкой…
— Кто? — усмехнулся Антихович. — Какие люди? Я об этом ничего не знаю.
— Знаешь или нет, мне всё равно. У меня есть доказательства. Кроме того, у меня есть друзья в МУРе. Слежка — противозаконна. И ты можешь получить за нее срок.
— Пугать старого боевого товарища уголовным розыском не очень красиво, — заметил Антихович, усмехнувшись побелевшими губами.
— Согласен, — кивнул Плетнев. — Но ты не оставляешь мне другого выбора. Речь идет о близком мне человеке. О друге, понимаешь? А я никогда не откажу другу, если он просит меня о помощи.
— Весьма благородно с твоей стороны. Но я еще раз повторяю: я ничего не знаю ни о какой слежке.
Брови Плетнева грозно сошлись на переносице.
— Вадим, кажется, ты не понял. В этой войне мы союзники. Вспомни наше с тобой славное прошлое. Тогда тебе бы и в голову не пришло «подставить» друга и переметнуться к врагу за пачку баксов. Не хотелось бы тебе угрожать, но… — Плетнев вздохнул. — В моих силах сделать так, что бы тобой и твоими делами заинтересовались компетентные органы.
Антихович помолчал.
— Старина, — начал он медленно, тщательно подбирая слова, — Мы с тобой всегда ладили. И я не хочу, чтобы наши отношения испортились. Ты говоришь, что Ирина… Как, ты сказал, ее фамилия?
— Турецкая.
— Ты сказал, что Ирина Турецкая — твой друг. Так вот. Даю тебе слово, что ни я, ни мои парни, никто не сделает ей ничего плохого. Если, конечно, она когда-нибудь окажется в поле нашего зрения, — добавил он, прищурившись. — Тебе этого достаточно?
Плетнев пристально посмотрел Антиховичу в глаза и сухо проговорил:
— Вполне.
— Ну, слава Богу, — облегченно вздохнул Антихович. — Надеюсь, сегодняшний эпизод останется между нами?
— Правильно надеешься. Был рад с тобой встретиться.
Плетнев поднялся из-за стола.
— Может, еще по пиву? — предложил Антихович.
— В другой раз. Звони, когда будет время.
Старые боевые друзья пожали друг другу руки, и Плетнев зашагал к выходу.
33
— Александр Борисыч, привет! Это Плетнев.
— Здравствуй, Антон! — Турецкий протер пальцами сонные глаза и зевнул. — О, черт! Уснул перед телевизором, представляешь?
— Бывает.
— Со стариками?
— Не только, — возразил Плетнев. — Сань, я сделал, что ты просил.
— Ты о чем?
— Ты был прав. За Ирой действительно следили. Детективное агентство «Барс». Работают по заказу какого-то крутого господина. Узнать его имя мне не удалось. По крайней мере, пока.
— Так, — сказал Турецкий, морща лоб. — По крайней мере, мы знаем, с какой стороны нам ждать неприятностей.
— Что с именем заказчика? Мне выяснить, кто он?
— Имя заказчика я знаю. Знал с самого начала.
— Как! — изумился Плетнев. — Тогда какого рожна я рисковал собственной шкурой?
— Погоди, Антон, не горячись. История темная. Я не могу тебе всего рассказать. — Турецкий помолчал, размышляя. — Главное, никаких резких движений. Ты выяснил, кто следит за Ириной, — это хорошо. Постарайся держать этих парней под контролем. До тех пор, пока я здесь не закончу.
— Хорошо, — ответил Плетнев после паузы. — Я сам этим займусь. Лично.
* * *
— Как она себя чувствует?
Доктор, высокий, худой, сутулый, больше похожий на монаха, чем на врача, поправил пальцем очки, вздохнул и ответил:
— Состояние стабилизировалось, но наверняка ничего сказать нельзя. Ей еще трудно говорить. Более того, ей трудно думать. Добавьте к травмам шок. Возможно, она вас даже не узнает.
— Но я могу с ней поговорить?
— Не слишком хорошая идея. Вы можете попробовать, но лишь в том случае, если не будете волновать ее, — строго сказал доктор, недоверчиво глядя на Турецкого.
— Я постараюсь ее не волновать, — пообещал Александр Борисович. — Я задам пару вопросов и тут же уйду. Даже если она на них не ответит.
— Смотрите — вы обещали. — Доктор кивнул в сторону палаты. — Топайте. Через две минуты я вас оттуда выгоню.
Александр Борисович тихонько постучал в дверь палаты.
— Идите без стука, — сказал доктор. — Сейчас не до условностей.
Турецкий толкнул дверь и вошел в палату. Анна Завидова лежала в постели, укутанная одеялом до подбородка. Лицо ее было желтоватого воскового цвета. Глаза смотрели в потолок. Александр Борисович взял табурет, поставил его возле кровати и сел, стараясь все делать тихо и осторожно. Словно скрипнувший табурет мог как-то повредить девушке.
— Анна, — обратился он к ней. — Добрый день! Вы меня помните?
Девушка отвела взгляд от потолка и посмотрела на Турецкого.
— Помню, — тихо и хрипло ответила она.
— Вы можете говорить?
— Да, — так же тихо прошелестела Анна.
— У меня всего один вопрос. Вы сказали, что знаете, кто убил Катю. Помните?
— Катю… — эхом отозвалась Анна.
— Да, Катю, — сказал Александр Борисович. — Катю Шиманову. Вы помните наш разговор?
— Да… Я помню…
— Кто ее убил?
— Ее убил… — Анна закрыла глаза и снова из открыла. Было видно, что каждое слово дается ей с огромным трудом. — Ее убил…
Внезапно губы Анны задрожали, а из глаз потекли слезы.
— А-а… — застонала она вдруг, содрогаясь всем телом.
Дверь за спиной Турецкого распахнулась, и в палату вошел доктор.
— Я же просил вас! — строго сказал он, быстро подходя к кровати больной. — Выйдите отсюда!
— Но я не успел…
— Выйдите, я сказал! Или вы хотите убить ее?
Александр Борисович повернулся к Анне.
