Турецкий лежал в ванне с горячей водой и, хмуря брови, обдумывал ситуацию. Нелепая случайность отвлекла Анну от разговора и не дала ей закончить фразу. Фразу, важнее которой и придумать нельзя.
«Катя Шиманова мертва. Это я знаю точно. А убил ее…»
Кто убил? И насколько оправданы подозрения Анны? Данилов тоже утверждал, что Катя убита, но Турецкий ему не верил. «Просто балбес» — так отозвалась о своем бывшем муже Анна Завидова, и Александр Борисович склонен был с ней согласиться.
Но можно ли верить самой Анне?
Турецкий хотел достать из пачки, лежащей на зеркальной полочке, новую сигарету, но передумал. Надо бросать курить. Или хотя бы поменьше.
С трудом отведя взгляд от пачки «Парламента», Турецкий вновь погрузился в размышления.
Мотивы для убийства Кати Шимановой есть, как минимум, у троих. Во-первых, Алексей Данилов. Допустим, Катя дала ему от ворот поворот. Парень он странный и несдержанный. Мог убить ее из-за того, что был отвергнут. Ну, или чтобы не досталась другому.
Во-вторых, Анна Завидова. Допустим, она до сих пор неровно дышит к своему бывшему мужу. Она могла убить Катю Шиманову из ревности. Девица бойкая и безбашенная. Могла ли она «заказать» подругу? Вполне. Тогда она сознательно морочила Турецкому голову, стараясь отвести от себя подозрения.
Конечно, этот несчастный случай наводит на определенные подозрения… Всё выглядит так, будто кто-то теперь решил убрать Анну. Хотя… — Турецкий покачал головой. — Нет. Слишком много случайностей. И слишком много шума.
С другой стороны, таинственный злоумышленник, если допустить, что таковой на самом деле был, мог использовать крушение декораций и внезапное появление Анны, чтобы разделаться с ней. Увидел Анну, ну и ударил ей чем-нибудь по голове. А потом, когда она упала, опрокинул на нее железную решетку…
И вновь Александр Борисович покачал головой. Слишком много совпадений…
Ладно, идем дальше. Третья версия. Что, если всё, рассказанное Даниловым об отце Кати, правда? Допустим, она и в самом деле узнала про него то, что ей не полагалось знать. Мог ли тот ее убить?
Турецкий вспомнил физиономию Шиманова и усмехнулся: вполне!
Вот тебе, как минимум, три подозреваемых, а вместе с ними — три версии событий. Есть и четвертая. Катю никто не убивал и не похищал. Просто ей всё обрыдло и она решила сбежать, «куда глаза глядят». Имеет такая версия право на существование? Конечно! Достаточно посмотреть на ее окружение, где «безумец сидит на безумце и безумцем погоняет». Нужно принять во внимание и странный характер девушки. Она была, что называется, не от мира сего. Вполне могла выкинуть какой-нибудь фокус.
Это четвертая версия. И наконец — пятая. Если верить бармену, Катя появлялась в баре в компании пожилого седовласого мужчины, на шее у которого красовалась бабочка. Турецкий почти не сомневался, что речь шла о директоре театра «Глобус» Иване Максимовиче Прокофьеве. Что означали эти встречи в баре?
Александр Борисович вздохнул.
Итак, есть пять правдоподобных версий. Какую из них принять за основную? Прокачать Данилова? Это будет несложно. Анну — гораздо сложнее. Шиманова — почти невозможно. Прокофьева… Вот с Прокофьева, пожалуй, и надо начать.
Турецкий задумчиво пошевелил пальцами ног. Затем протянул руку к джинсам, чтобы достать из кармана сигареты.
Однако, задумавшись, Турецкий залез рукой не в тот карман и вместо сигарет пальцы его нашарили плотный листок бумаги.
Александр Борисович машинально достал листок и поднес его к лицу. Это был маленький рекламный проспектик какого-то не то ресторана, не то развлекательного центра — размером с большую визитную карточку. Без очков Турецкий не мог прочесть, что там было написано. Пришлось отвести руку с листком подальше от глаз.
…
Сауна. Досуг. Апартаменты люкс.
Это был рекламный проспект публичного дома.
— Что за черт! — тихо и недовольно воскликнул Турецкий. — Откуда эта дрянь взялась у меня в кармане?
Он вдруг представил себе, что было бы, если эту мерзкую бумажку обнаружила у него в кармане Ирина. Представил себе ее изумленное лицо и не удержался от усмешки.
Он уже собирался швырнуть листок в мусорную корзину, но вдруг остановился. Некоторое время задумчиво рассматривал листок, потом пробормотал:
— Интересно.
Это, и в самом деле было интересно. Кто-то незаметно подложил в карман бывшему «важняку» этот листок. Кто-то, с кем он встречался и, возможно, беседовал. Возможно, это была просто глупая шутка. Насмешка над московским гостем. А возможно, — намек. На что? Бог весть. Однако проверить не помешало бы.
Две минуты спустя Александр Борисович стоял в комнате, кутаясь в мохнатый халат, и снова, на этот раз с величайшим вниманием, читал рекламку. На носу у него поблескивали очки. Вот что он прочел:
…
«ФЕЕРИЯ»
Развлекательный центр
Сауна. Досуг. Апартаменты люкс.
Лучшие девушки в городе!
Мы работаем круглосуточно и ждем вас в гости!
Рядом с названием досугового центра карандашом было приписано «Марго».
Вдоволь «налюбовавшись» рекламным листком, Александр Борисович перевел взгляд на часы.
«Восемь тридцать. Самое время посетить публичный дом».
Александр Борисович вздохнул. (Походу в публичный дом он бы предпочел вечер, проведенный у телевизора с бокалом вина в руке. Тем более, что по шестому каналу сегодня показывали матч «Динамо» (Киев) — «Спартак» (Москва). Но дело — прежде всего.
— Да здравствуют плотские утехи, — кисло произнес Александр Борисович и принялся одеваться.
Для похода в «Феерию» он надел джинсы, чистую белую рубашку и кашемировый свитер. Подумал — бриться или нет? Решил, что сойдет и так.
Перед тем как выйти, Турецкий набрал номер телефона, указанный в рекламке. После трех или четырех гудков трубку взяли, и нежный женский голос приветливо проворковал:
— Добрый вечер! Слушаю вас!
— Добрый вечер. Меня зовут Александр, и я хотел бы скоротать вечерок в ваших апартаментах. Это возможно?
— Конечно. Можно один вопрос? Александр, а откуда вы о нас узнали?
Турецкий хотел сказать про рекламный проспект, но неожиданно передумал.
— Мне порекомендовал вас один мой друг. Он как-то провел у вас один незабываемый вечер, и посоветовал мне сделать то же самое.
— Что ж, я рада, что вашему другу так у нас понравилось. Когда вы подъедите, Александр?
— Минут через двадцать. Максимум, через полчаса.
— Хорошо. Вы будете на своей машине?
— Нет. Возьму такси.
