Данилов покачал головой:
— Нет. Среди актрис у нее подруг не было, она говорила, что они все — стервы. Анна — костюмер.
— Как фамилия?
— Это вы выясните без меня.
Данилов сплюнул на асфальт и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
13
Турецкий лежал в горячей ванне, наполненной белоснежной пеной, и разглядывал пальцы своих торчащих из воды ног. В губах у него дымилась сигарета. Вдоволь налюбовавшись пальцами, он вынул изо рта сигарету, ткнул ее в пепельницу, затем смочил в воде маленькое полотенце и положил его себе на лицо.
«Вот он — кайф!».
Однако вдоволь «покайфовать» он не успел. На полочке перед зеркалом задребезжал и зазвенел телефон.
Турецкий с досадой откинул полотенце, протянул руку и снял трубку.
— Алло, Саша? — услышал он в трубке голос Плетнева.
— Да, Антон, я. Привет!
— Добрый вечер! Не смог дозвониться тебе на мобильный.
— Аккумулятор разрядился. Давно собираюсь поменять эту рухлядь, да все недосуг. Как дела?
— Держимся. Щеткин уже подключился. Митрохин пока войну не объявил, но мы уже приступили к сбору разведданных.
— Молодцы. Давай подробнее.
— Да пока рассказывать нечего.
Плетнев в нескольких словах обрисовал Александру Борисовичу ситуацию.
— Вот, такие дела, — закончил он.
— Ясно. — Александр Борисович помолчал, собираясь с духом. — Слушай, Антон, ты случайно к Ирине не забегал? Как она там? Поджелудочная не пошаливает?
— Я думал, ты с ней на связи.
Турецкий хмыкнул.
— Я-то на связи, но разве она что-нибудь скажет? «У меня всё в порядке, соскучилась, приезжай быстрей!» Вот и весь разговор.
— Ну, она сегодня утром забегала к Ваське в школу.
— И как? Как она выглядит?
— Как всегда — потрясающе! — со смехом сказал Плетнев.
— Ну, ты не слишком там резвись.
Турецкий сдвинул брови. Значит, Плетнев ничего подозрительного не заметил. Сказать или не сказать ему о том, что за Ириной установлена слежка? С одной стороны, нельзя пускать такие вещи на самотек. С другой… можно всё испортить одним неосторожным действием.
— Слышь, Антон…
— Что?
— У меня есть подозрение, что за Ириной могут следить.
— Следить? — встревожено повторил Плетнев. — Кто?
— Давай я пока ничего тебе не буду рассказывать. Ты просто проверь, ладно? Только не привлекая внимания. И лучше сам этим не занимайся. Попроси кого-нибудь из наших ребят. Но только по тихому, чтобы об этом знало как можно меньше народу.
— Хорошо, Саш. Обязательно проверю. — Плетнев секунду помолчал и добавил: — Я, конечно, проверю. Но что делать, если это правда? Узнать, кто установил наблюдение?
— Нет, не надо. Просто проверь, и всё. Если мое подозрение подтвердится, я скажу, что делать дальше.
— Ладно, как скажешь.
— Вот и хорошо. — У Турецкого стало чуть легче на душе. — Как там твой Васька?
— Как всегда. Вчера на уроке химии взорвал самодельную магниевую бомбочку. Теперь меня вызывают на педсовет. Хорошо еще, никто не пострадал, но учительница до сих пор бледная ходит. Ума не приложу, в кого он у меня такой?
— Видать, есть в кого, — с улыбкой заметил Александр Борисович. — Ладно, Антон, до связи.
— Аккумулятор заряди!
— Обязательно.
14
Щеткин вошел в офис «Глории» вразвалочку, сунув руки в карманы брюк и пожевывая зубочистку. Пожал руку Плетневу и оперативникам.
— Как поживает родная милиция? — осведомился Антон Плетнев.
— Лучше всех! — весело ответил Щеткин. — Наша служба и опасна и трудна. Но в ней тоже есть свои прелести.
— Какие, например? — весело спросил один из парней-оперативников.
— Например, я запросто могу прийти к вам в «Глорию» в любое время дня и вечера. И знаю, что всегда получу здесь чашку крепкого, сладкого чая. А если повезет, то даже с лимоном!
Плетнев засмеялся.
— Считай, что сегодня тебе повезло! — сказал он. — Только чай будешь пить в кабинете. Не возражаешь?
— Что ты! Кабинет — самое комфортное место в Москве. А если ещё и усадишь в кресло директора, так я с него три дня вставать не буду!
— Вот с этим не получится, — улыбнулся Плетнев. — Кресло руководителя — вещь неприкосновенная. Когда Сева на месте. А без него — сиди, сколько желаешь.
— Высочайшее кресло для высочайшей задницы, — съязвил Щеткин. — Ладно, граждане начальники посижу уж на стульчике. Пошли!
В кабинете директора Всеволода Голованова Щеткин смыл с лица насмешливую улыбку. Стал суров, сосредоточен и немногословен.
— Давай, только подробно, — потребовал он, глядя, как Плетнев разливает по чашкам чай.
Плетнев посмотрел на приятеля и тоже нахмурился. Затем пододвинул Щеткину его чашку и сказал:
— Митрохин обратился к нам по поводу готовящегося на него покушения.
— Так, — кивнул Щеткин, словно фиксируя в сознании первый факт.
— Партнер по бизнесу, некто Иван Павлович Симонов, задолжал Митрохину большую сумму, а отдавать не собирался.
— Так, — снова сосредоточенно кивнул Щеткин.
Плетнев усмехнулся. Манера приятеля выслушивать информацию всегда немного веселила его.
— К месту, откуда должен был выйти его партнер, Митрохин поехал на своей машине, — продолжил Плетнев, наблюдая за реакцией Щеткина. — По словам Митрохина у него была достоверная информация.
— О чем?
— О том, что именно в этот день партнер совершит на него покушение. То есть — убийство.
Щеткин поднял чашку и шумно отхлебнул чай.
— Однако убит как раз партнер, — сказал, как пригвоздил, он. — Факт, сам по себе, более чем подозрительный.
— Нам тоже показалось это странным, — сказал Плетнев. — Мало того, после этого взрыва Митрохин стал отрицать контакт с нами, еще обвинил нас в непрофессионализме, дескать, мы виноваты, что он потерял машину и партнера, создали ему только проблему.
— Он заплатил вам обещанный гонорар?
Плетнев сразу помрачнел.
— Только аванс. Оставшуюся часть он платить отказался. Я был так зол, что готов был порвать этого подонка на части. И порвал бы, если б Саша не успокоил.
Щеткин отхлебнул чаю и задумчиво повертел чашку на блюдце.
— Так-так, — сказал он. — И какие выводы ты из всего этого делаешь?
