Короче говоря, он мудро решил: будь что будет, надо положиться на удачу. А удача просто обязана была ему сопутствовать, поскольку делом он занимался благородным.
Первое, что он отметил, была непролазная желто-оранжевая глиняная мешанина, по которой проложили бетонные плиты для самосвалов и прочей техники и транспорта. И все это «хозяйство» было окружено сетчатой высокой оградой. С действующими шлангами у ворот, перед которыми сами водители обмывали колеса своих машин, выезжая на городскую магистраль. Правильно сделано, по-хозяйски, нечего грязь по городу разносить.
В стороне, справа, стояли несколько бытовок — одна на другой и торцами впритык. Получилось нечто похожее на двухэтажный аккуратно выкрашенный голубой краской барак, к которому были подведены необходимые коммуникации — и электричество, и телефон, и водопровод, и даже, кажется, временный газ, что подавался по желтым трубам. То есть строительство шло на хорошем, надо понимать, современном техническом уровне. Эти помещения были окружены тоже аккуратно выложенными на земле большими бетонными плитами, — вероятно, из тех половых панелей, которые оказывались бракованными. Ну, а это уже — обычное, российское, родное наше разгильдяйство.
На бетонной площадке стояло десятка полтора машин. Очевидно, они принадлежали самим строителям, но не мигрантам, а какому-никакому руководству, коего на подобных стройках всегда хватает, ну, и служащим, не занятым непосредственным тяжким физическим трудом. Ну, в самом деле, ясно же, что вон тот лакированный «мерседес» не может принадлежать прорабу, а один из десятка разномастных «Жигулей» может вполне.
Филипп не стал заезжать в огороженное пространство, а припарковался на противоположной стороне улицы, огибавшей стройку. И пошел пешком, как человек, у которого имеется срочное дело, то есть с озабоченным видом. Он и одет был по-простому, как выглядел бы любой из местных служащих.
Прежде чем начать знакомство с начальством — а идея возникла сама, когда он увидел не охраняемую территорию, и никаких следов охраны вообще не было видно, — Филипп проследовал на стоянку машин. Что он там хотел увидеть, он и сам не знал. Но потянуло неожиданно, словно инстинкт сработал, и Филя подчинился ему.
Он медленно и вдумчиво — так должно это было выглядеть со стороны — обошел стоянку, приглядываясь к машинам, и снова не увидел тех, кто обязан был давно уже шугануть его отсюда. Явный непорядок. Вот, собственно, и тема возможного разговора, например, о трудоустройстве.
Размышляя о том, что могло бы предложить столь важному и ответственному строительству известное охранно-разыскное агентство, представителем коего и являлся Агеев, бывший спецназовец, бывший сотрудник МУРа, Филя неожиданно обратил внимание на скромную «Ладу» десятой модели, стоявшую прямо под окнами бытовки. Очевидно, ею постоянно пользовались. Серебристая машина с затемненными стеклами, очень похожая на ту, что вчера на проспекте встретилась Филиппу, была сильно запылена, и, что сразу обратило внимание сыщика, передний номер забрызган еще не просохшими глинистыми пятнами. Значит, машина недавно приехала сюда.
Проявлять непосредственный интерес к этой «Ладе» было бы неразумно. Поэтому Филипп обошел кругом всю стоянку и завернул к бытовкам как бы с тыла. Задний номер был также забрызган. Ну, что, машина как машина, колеса немытые, успели прокатиться по грязи, а перед выездом водитель их, наверное, помоет. Есть же специальный пост. Или не станет, если торопится. Надо было найти какую-нибудь зацепку. А какую?
И вот тогда Филипп чуть отошел в сторону и, не отрывая взгляда от машины, «включил» свою зрительную память. Он попросту закрыл глаза, подождал, открыл, посмотрел на машину, снова закрыл — и так несколько раз, пытаясь представить себе вчерашнюю картинку, которую запечатлел его взгляд, когда сам он летел спиной вперед на газон, прижимая к себе женщину. О чем он тогда думал? Что успел увидеть вокруг себя? Ведь он же успел-таки посмотреть в сторону умчавшейся машины…
Прежде всего, он думал в тот момент о том, чтобы не приземлиться спиной на бордюрный камень. Последний прыжок его был длинным, словно завершающим в тройном, спортивном. Падая, он успел заметить, что через бордюр перелетел, а удар о землю газона был уже не так страшен. Дальше… Голову он повернул направо, вслед умчавшемуся автомобилю, которому жертва так и не досталась. Еще он закричал: «Номер!» Но кто-то откликнулся только через несколько долгих секунд. Кажется: «Какой, к черту, номер?!» Или это он сам крикнул? А потом рядом оказалась незнакомая бабка и стала причитать по поводу того, что водитель — мерзавец, нарочно ведь сбить женщину хотел! И Дину, кажется, ругала за неосторожность, за то, что не смотрит по сторонам. И все видели, что произошло, но на номер машины никто не обратил внимания. Вот тебе и свидетели!
Но сам-то, сам-то, что он успел увидеть?…
Уже вечерело, и у машин были включены подфарники. Нормальное дело. Но у этого, который именно подбирался к перекрестку, как для быстрого прыжка, кажется, не горел передний правый подфарник. Или горел? Не мог вспомнить Филипп, но знал точно, что какая-то деталь, связанная с фарами либо подфарниками, застряла у него «в глазу», только вот какая?…
Филипп поморгал, пытаясь увидеть себя, падающего с Диной в объятьях на газон, снова постарался ощутить чисто инстинктивное, физическое желание немедленно сгруппироваться, чтоб суметь как-то уже чисто автоматически, годами отработанным движением перекатиться на бок, а не рухнуть всей плоскостью спины, не удариться затылком, а хребет-то должен выдержать… правда, не тот уже хребет, но… И в этот миг он что-то успел заметить… Что?
Из бытовки вышел крупный, плечистый, средних лет мужик в кожаной куртке, наброшенной на плечи. Он, не глядя, «стрельнул» в сторону окурком сигареты, пригладил ладонью светлые, волнистые волосы и «вякнул» сигнализацией серебристой «Лады». Машина мигнула всеми огнями.
Филипп, стоявший боком к нему и автомобилю и старательно разглядывавший поднимающиеся стены будущей школы, боковым зрением уловил, как у машины вспыхнула только левая «габаритка». Вот оно! У того, на проспекте, тоже не горел правый габаритный сигнал! Неужели он?…
Мужик, тем временем, неторопливо открыл заднюю дверь, кинул куртку на сиденье, захлопнул дверь и стал неспешно и грузно усаживаться за руль. Великоват он, громоздок для такого салона. Но ведь совсем необязательно, чтобы он был вчера за рулем. Мог сидеть кто угодно. Хотя, как посмотрел Филипп, водитель чувствовал себя в машине вполне комфортно и привычно.
Филипп неторопливо обошел сбоку стоянку автомобилей, видя, что и водитель тоже никуда не торопится, видно, ждет кого-то, и оказался перед «Ладой», как бы нечаянно загораживая машине выезд. Но водитель коротко посигналил. Филя обернулся к нему с вопросительным выражением на лице, будто не понял, чего надо. Тогда водитель опустил боковое стекло и рукой махнул в сторону — показал, чтобы Филя освободил ему дорогу. Филя понял, кивнул, отступил на шаг, но тут ему словно бы что-то пришло в голову, и он, прежде чем водитель тронул машину, успел поднять руку, словно обращался с просьбой.
