Однако простились тепло и ласково. Она так нежно и благодарно прильнула к нему, что у Плетнева едва хватило сил сдержать себя и не показать этой страстной женщине, «кто в доме хозяин» — по известному анекдоту… Сдержался, разумеется, но надежда в сердце вспыхнула: чем черт ни шутит, а ну, как найдено правильное решение?
А сейчас подумал: уж не прощание ли с ним она там, в машине, устроила с ним?
— Как у них дела? — спросил, кивнув на белые двери, за которыми была, вероятно, операционная.
— Нормально, — спокойно ответила она. — Операция прошла, слава Богу…
— Долго длилась?
Светлана удивленно взглянула на него, даже плечами пожала.
— Нет, всего полчаса… Готовили пока… Она давно закончилась, Игорька отвезли в палату. Только сегодня посещение не рекомендуется. Завтра. Ты иди, ждать не надо.
Странно она говорила — ровным, но отрывистым голосом, без выражения.
— Так может быть, мне тебя подождать? — мягко спросил Антон.
— Нет. Не надо, — так же отрывисто ответила она. — Я доктора жду. Ты иди.
— Ну, хорошо, — задумчиво протянул он. — Я подожду тебя… там… внизу. Ладно?
Светлана снова удивленно посмотрела на него — снизу вверх, потом безразлично пожала плечами и сказала:
— А зачем?
— Ну, как же! — он опешил. — Ты же не на работу, наверное, поедешь? Домой? Так я специально освободился, чтобы это…
— Зря, мог бы спокойно себе работать… — И она отвернулась к окну.
«Вот идиотское положение! — думал Плетнев, в прямом смысле, не зная, что делать. — Что с ней происходит? Это ж просто разительные, неестественные изменения, так же не бывает!»
Но, видно, все-таки бывает… И он, неловко потоптавшись, повернулся и медленно пошел по коридору к выходу. Несколько раз обернулся, но Светлана и не думала глядеть в его сторону. И тогда он уселся в машину, открыл окна и стал упорно ждать. Ведь не станет же она беседовать с доктором до вечера! Наверняка домой поедет, от переживаний в себя приходить. Впрочем, возможно, и на работе своей захочет показаться, там ведь знают об операции, тоже, по-своему, волнуются.
Ждать, однако, пришлось недолго, не больше часа. И когда Светлана вышла из дверей клиники и, не глядя по сторонам, пошла к воротам, Плетнев дал пару коротких гудков, рассчитывая привлечь ее внимание. И она, вероятно, ждала подспудно, потому что резко вздрогнула, хотя в сигналах не было ничего необычного, и сразу посмотрела в его сторону. И остановилась. А он тронул машину и подъехал к ней почти вплотную.
Вышел из машины, обошел ее, открыл правую дверцу и сказал:
— Прости, я подумал, что, может быть, тебе…
Она кивнула и молча села в машину. Как в первый раз: спина прямая, сумка на коленях, сжатые пальцы — на ней. Он вернулся за руль и с ожиданием посмотрел на нее. Светлана молчала.
— Я хочу тебе сказать, Антон, — сухим тоном начала она и замолчала.
Плетнев почувствовал пахнувший от нее запашок коньяка. Понюхал, усмехнулся. Но она сразу напряглась и сказала с вызовом:
— Мы договорились с хирургом, если операция пройдет удачно, выпить по рюмке коньяка!
— Правильно, так всегда делают умные врачи.
— Ну, в общем… — решительно начала она, но Плетнев мягко остановил ее движением ладони:
— Света, я понимаю твое состояние. Точнее, пытаюсь понять. Операция прошла удачно, очень хорошо. Теперь начнется лечение. Это процесс длительный, тебе, наверное, и доктор сказал. Это я к тому, что время еще есть. У тебя. У нас. Может быть, ты все-таки не будешь торопиться и подумаешь, прежде чем рубить с плеча?
— Я уже подумала и хочу сказать тебе следующее. Антон, я безмерно благодарна тебе за то, что… в общем, что ты был в моей жизни.
— Значит, был…
— Да, Антоша, все проходит. Я, правда, была с тобой счастлива. По-настоящему. Сильно, горячо! Но…
— Я понимаю, сын. Но и счастье, Света, это не глазунья на раскаленной сковородке, чтоб и сытно, и горячо, и в один момент.
— Ты не хочешь меня понять! Я не могу принимать решения в ущерб сыну. А ради Игорька я пойду на все.
— А ты считаешь, что это именно так? Только, я думаю, на все, — он подчеркнул, — ходить, наверное, не надо, Света.
— Ты ничего не знаешь! У тебя тоже сын. Поэтому не будем спорить…
«Интересно, что я должен знать? — удивился Плетнев. — Что за тайны?»
— Ты обещал помочь с лекарством, Антон, — не поднимая глаз сказала она. — Не передумал?
— Обещал, значит, помогу.
— Сергей Александрович… это хирург, — поспешно добавила она, — сказал, что знает, о чем речь, он сказал, что напишет мне название. Его производят в Швейцарии и в небольших объемах, поэтому оно еще редкое и дорогое. Но мне все равно… это же для Игорька…
«Ах, вон, в чем дело! — кажется, дошло до него. — Лечащий доктор, коньячок…»
— Не объясняй, я ведь обещал тебе. Обратись к Элке, уж она-то всегда меня найдет, если понадобится срочно.
Светлана долгим взглядом посмотрела на него, опустила голову и сказала тихо:
— Я пойду, ладно? — и снова подняла уже умоляющие глаза.
— Давай уж довезу.
— Не надо! — вскрикнула она. — Зачем ты делаешь мне больно?!
— А-а, значит, все-таки больно… — Антон неопределенно пожал плечами и добавил: — Что ж, у тебя тоже есть мой телефон. Ты знаешь… звони…
Она молча распахнула дверь и выскочила из машины, будто за ней кто-то гнался. Плетнев посмотрел ей вслед и сказал себе: «Ну, что, отомстил?…» И так стало противно на душе — да что ж это делается, черт возьми?!
Перед глазами проплыло утонченное, болезненное лицо Игорька — то, с фотографии в гостиной у Светы… Потом откуда-то появилась разбойничья, хитрая физиономия Васьки, его прищуренные глаза… И нельзя было понять, что он выкинет через минуту. Но то, что выкинет, это несомненно. И тогда неизвестно откуда вдруг всплыла мелкая такая, подленькая мыслишка: «А ведь оно и к лучшему, а, Плетнев? Ну, славная была баба, так что их, мало на свете? А то новые заботы… проблемы… Тебе оно самому-то сильно надо?»…
Было жарко, но ветерок, проникавший в открытые окна машины, не охлаждал салона. А у Плетнева было такое ощущение, будто он стоял под ледяным душем и едва сдерживал себя, чтобы не вскрикнуть от пронзительного холода.
Глава двенадцатая
ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ
Пока Люся была в школе, Филипп не «дергался», там ничего с ней не могло случиться. Но бывали ситуации, когда преступники находили возможность вызвать ученика, или ученицу, на улицу, и тогда начинались дела уже непредсказуемые. Способов вызвать было немало. Ну, к примеру, — «там от матери кто-то пришел». Или там — «ваша домработница зовет», — это если известно им о тете Маше Глебовой. Ну, и так далее. Чтоб этого не произошло, Филипп и дежурил в машине, поглядывая на выход из школы.
