— Тетя Ира не штучка! А замечательная женщина! — раздался из комнаты звонкий голос Васи.
— Говорила тебе — у него слух музыкальный, — понизила голос Ирина. — Ладно, так и быть, пусть звонит твой златокудрый. Но только пока ты здесь. А как только отвалишь — мой телефон вычеркни из его книжечки. А то по привычке начнет названивать, а у меня и так семейная жизнь рушится… Хоть как его зовут?
— Олег Бородин.
— Фамилия какая красивая. Он не музыкант?
— Нет, он директор компьютерного магазина.
— А видеокарты у него в магазине есть? — крикнул из комнаты Вася.
— Говори шепотом, — посоветовала Ирина. — Шепот Вася точно не услышит. Кстати, что это еще за видеокарты?
— Классная вещь. Недорогая, всего триста долларов стоит, — откликнулся Вася.
— Ни фига себе! — поразилась Катя Васиному размаху. — Ты за сколько этот компьютер купила?
— За восемьсот долларов… — растерянно пролепетала Ирина. Ее тоже удивила Васина ненасытность.
— Давай его скорее уложим. А то и не поговорить толком.
— Я спать не хочу! — донеслось из комнаты.
Ирина и Катя переглянулись и разразились хохотом.
10
Солнце садилось за деревьями и его последние лучи несмело пробивались сквозь листья. Турецкий смотрел в окно на Лену — она уныло примостилась на бревнышке и почему-то все не уходила домой. Казаки отодвинули в сторонку тарелки и наклонились над разложенной картой, вполголоса обсуждая предстоящую операцию. В кабаке остались только Куренной, Димон и Клест. Остальных отпустили домой отсыпаться. От них и так не было никакого толку, поскольку они явно перебрали и Куренной устроил им выволочку, а потом и разогнал. Всему есть своя мера. И пить надо в меру — гульба гульбой, а башка должна оставаться не месте.
Клест отхлебнул из своей рюмки, смачно откусил от здорового огурца и сделал свой вывод.
— Ну, все ясно…Берем на станции. Тихо, спокойно. Я, например, скажу: «Отчиняйте!» Тишина. Сбиваем замки и берем.
— А ворыпаевские! — пробурчал Димон. — Ты думай головой. Они же номер вагона знают.
— Сортировка наша, — вмешался Куренной. — Оцепим ее и отловим братков по одному. К составу они не подойдут.
Турецкий до сих пор молчал, но тут сказал свое слово:
— А при твоем брате телефон не нашли?
— Нет вроде, никаких мобильных.
— Значит, он у ворыпаевских. И на него будут звонить уральские охранники, которые сопровождают вагон. Кто-нибудь из ваших конкурентов выдаст себя за твоего брата. Охранники же голос его не знают. Представляешь такой сюжет?
— А конкурент и скажет: «Все хорошо, подъезжайте…». Это нам на руку, — подхватил Куренной. Хотя в этом случае они точно полезут к составу.
— Скорее всего они будут брать его раньше. Чтобы не столкнуться с нами, — предположил Турецкий. — Если они не дураки, лишняя заварушка им ни к чему. А поскольку они знают, что вы в курсах о вагоне, то захотят вас опередить.
Куренной подпер голову кулаком и призадумался.
— Где же они собираются его взять? Давайте все мозги свои напрягите…
Турецкий наконец встал из своего угла и присоединился к остальным. Он наклонился над картой, какое-то время поизучал ее.
— Если они не идиоты…То вот здесь. Где-то на пятьдесят шестом километре. Здесь довольно крутой поворот, поезд сильно сбавляет скорость. Но до сортировочной остается всего пять километров и поезд ускоряться не будет. Ворыпаевские, конечно, сообразят, что это их шанс.
— Ты хочешь сказать, что они на ходу возьмут? — недоверчиво переспросил Димон.
— Возможно, — немногословно ответил Турецкий и взглянул в окно. Лена все еще сидела на бревнышке и от скуки рисовала что-то веточкой на земле.
Куренной поразмыслил и провозгласил свой вердикт:
— Значит, и мы будем там брать.
— Шо? — Димон с удивлением взглянул на Куренного. — Нам это надо? Под пули себя подставлять в чистом поле…
— Там тихо, — объяснил Куренной. — Даже если мы столкнемся с ворыпаевскими, перестреляем всех к чертовой матери, никто и не побачит. Предварительно, естественно, засаду устроим. Внезапно нападем. А кто первый стреляет, того и победа.
Клест радостно загоготал.
— Точно, железнодорожники нам еще и спасибо скажут. А то помнишь, когда на сортировке тачки брали — троих под горячую руку мочканули…
Куренной не обращал внимание на болтовню Клеста и продолжал развивать план.
— А если не столкнемся — возьмем раньше их.
Димон с хрустом откусил кусок огурца, лицо его выражало глубокое раздумье.
— Ну да… — наконец проговорил он. — Если вагон последний — отцепим его и все дела. А если нет — остановим состав… Хотя зачем весь состав? Отцепить вагон можно и в середине состава… Ты, кстати, москвич, еще номер вагона не сказал.
— Моя информация денег стоит. Мне совсем неохота повторять судьбу вашего друга. Деньги вперед.
Турецкий сказал это с таким видом, как-будто ему не в первой было торговаться.
Куренной бросил многозначительный взгляд на Турецкого, затем посмотрел на часы.
— Ладно. Все обсудили — пора и по домам. У нас еще есть время, чтобы протрезветь и переспать. Потом собираемся для обсуждения подробностей. С утра чобы все были свеженькие, как после бани!
Все встали, Клест торопливо плеснул себе в стакан остатки водки и залпом выпил. Удовлетворенно хекнул и пошел к выходу. Димон поспешил за ним, а Куренной, когда за ними закрылась дверь, недовольно сказал Турецкому:
— Зря ты про деньги при ребятах. Могли бы и сами договориться.
— Говори, — коротко бросил Турецкий.
— Пятьдесят. — Так же коротко ответил Куренной.
Турецкий пренебрежительно усмехнулся.
— Почему же так мало?
— У меня больше сейчас нет на руках.
Краем глаза Турецкий видел, как Димон подошел к Лене, они о чем-то возбужденно разговаривали, жестикулируя и явно ругаясь.
— Ты обманешь меня, — Турецкий испытующе взглянул на Куренного.
— Я могу тебе сразу отдать.
— Ну да. А потом выстрелить мне в лоб, когда груз получишь. Кто я такой? Я здесь у вас лицо неустановленное. Искать не будут. А с совестью ты договоришься.
Куренной резко одернул его:
— Москвич, я слово тебе даю!
— Ну давай тогда сделаем так, — предложил Турецкий. — Сегодня уже поздно, а завтра утром отправь почтовый перевод в Москву. Запоминай: главпочтамт, до востребования, Плетневу Антону Владимировичу. Дашь мне квитанцию — я тебе вагон пальцем покажу.
