— Ты и не должен был. Эмми разговаривает со мной вот
здесь. — Альтал постучал себя по лбу. — Эта идея пришла ей перед тем,
как мы покинули Дом прошлой весной. Полгода я носил эту кошку у себя в
капюшоне, и она говорила, что мне делать. Вообще-то я совершенно не нуждаюсь в
этих указаниях. Я и сам умею придумывать байки, но у Двейи, похоже,
непреодолимое стремление все делать по-своему. — Альтал пожал
плечами. — Конечно, она женщина, а все женщины, похоже, такие. Женщины по
природе не способны делиться властью. Сначала они говорят тебе что-то сделать,
потом же вечно суют в это свой нос, когда ты пытаешься это выполнить, а на
самом деле только мешают.
— Разве у тебя не будет неприятностей из-за того, что
ты так о ней говоришь?
— А что она со мной сделает? Я слишком нужен ей, чтобы
посадить меня в огонь или превратить в жабу. Она знает, что я люблю ее, а
любовь для Двейи важнее, чем слепое повиновение или униженная лесть. Мы с ней
все время спорим, но спор — это разновидность игры, а Двейя столько времени
была кошкой, что игра стала ее второй натурой.
— Мне кажется, я хотел бы с ней познакомиться.
— Не стоит, если хочешь сохранить свою душу. Думаю,
цель этого необычного разговора в том, чтобы заручиться твоей поддержкой перед
советом вождей. Я не собираюсь даже упоминать о религии. Вместо этого я буду
говорить о политике, чтобы все это выглядело как обычная война. Наверное, я
должен им солгать, а ты должен подтвердить мое вранье. Ты не обязан верить ни
во что, о чем я тебе только что рассказал, — на самом деле будет даже
лучше, если ты не поверишь; но по одной особой причине тебе нужно об этом знать.
Смотри на это именно так, Альброн. Мы устроим им розыгрыш. Я делаю это по
религиозным соображениям, а ты — за деньги, но мы все равно партнеры, поэтому
нам важно иметь взаимопонимание.
— Теперь ты начинаешь рассуждать здраво, Альтал, —
сказал Альброн, широко улыбаясь. — Если мы будем основываться на этом, то
прекрасно поладим друг с другом. — Он протянул ему руку. — Партнеры?
— Да, партнеры, — согласился Альтал, пожимая ему
руку.
Все две недели после визита вождя Альброна в Дом непрерывно
шел снег, и весь Арум стал белым. Все дороги стали непроходимыми, и посланцам
Альброна пришлось буквально продираться через заносы, чтобы вернуться в замок,
находящийся в центре Арума.
— Примерно этого я и ожидал, Альтал, — сказал в
один из снежных дней Альброн, когда они сидели вдвоем в его кабинете. —
Большинство вождей кланов приедут на совет.
— Большинство?
— Всего десять кланов, но кланы Делозо и Агуса
отказались участвовать. На самом деле я и не ждал, что они приедут. Их земли
находятся на восточной границе Арума, и мы все считаем их скорее кагверцами,
нежели арумцами. У них много смешанных браков по ту и другую сторону границы,
так что эти кланы никогда не были чисто арумскими. Впрочем, это небольшие кланы
и не очень хорошие воины. Не думаю, что нам их так уж будет не хватать. —
Он возвел глаза к небу. — Лично мне — точно. Мне не нравится Делозо, и я
презираю Агуса.
— Правда?
— Они оба только и делают, что пресмыкаются перед
владельцами рудников в Кагвере, потому что все деньги они получают оттуда. Их
кланы полностью посвятили себя охране кагверских рудников. Они не выступают в
походы, не сражаются. Они только охраняют. Они толстые и ленивые, согласны
работать за небольшую плату, так как сидеть на месте не составляет большого
труда.
— Думаю, мы можем обойтись и без них. Есть ли у других
кланов какие-нибудь особенности, о которых мне следовало бы знать?
— Мы арумцы, Альтал. Мы все особенные. У нас нет ни
культуры, ни хороших манер. Ни один арумец не написал ни строчки стихов, не
сочинил ни одной песни. Мы абсолютные варвары.
— Мне кажется, ты слишком строг по отношению к себе,
Альброн.
— Подожди, ты еще остальных не видел. Не сомневаюсь,
что ты сразу заметишь, что все мы считаемся с мнением Делура. Если бы не то
обстоятельство, что его клан самый большой в Аруме, мы не стали бы придавать
ему ни малейшего значения. Ему лет восемьдесят, и он возомнил себя вождем всех
вождей кланов. Старый дурень даже корону надел. Его соплеменники — отличные
воины, так что нам всем приходится с ним мириться. Он надоедливый, дряхлый
болтун, но я буду всячески льстить ему и ублажать, потому что он — ключевая
фигура в нашем деле. Как только я привлеку на нашу сторону Делура, остальные,
скорее всего, сразу будут нашими. Лично он нас мало интересует, но нам нужно
много хороших солдат, которых мы можем выставить на поле битвы.
— Ты его знаешь, Альброн, так что оставляю его тебе.
— Хорошо. Значит, я смогу заработать комиссионные.
— Комиссионные?
— Ты же собирался заплатить мне премию за каждого из
вождей, которого я завербую, Альтал?
— Обговорим это позже. Расскажи мне про других вождей.
— Клан Гуити почти такой же большой, как и клан Делура,
но Гуити не слишком жалуют. Он жаден и ужасно скуп. Он платит своим
соплеменникам самое низкое жалованье во всем Аруме и заставляет их самих
покупать себе оружие. Его соплеменники ненавидят его, но терпят, потому что он
их вождь. Он тощий, с седеющими волосами и приплюснутым лицом. Он все время
занят пересчитыванием своих денег, и от него исходит какой-то тухлый запах.
— И тебе он не нравится, насколько я понимаю.
— Как, черт возьми, ты догадался, Альтал? —
отозвался Альброн с притворным удивлением. — Я почти уверен, что у Гуити
есть свои хорошие стороны. То, что я ни разу их не замечал, еще не значит, что
их у него нет. Лучше я предостерегу тебя насчет Твенгора. Он большой, крепкий и
воинственный. Ввязывается в драку с пол-оборота, так что осторожно выбирай
выражения в его присутствии. Он крепко выпивает, и голос его похож на мычание.
У него всклокоченная черная борода, которая торчит во все стороны, и я
сомневаюсь, чтобы он хоть раз принял ванну за последние лет двенадцать. Но его
соплеменники пойдут за ним даже в преисподнюю. Он невероятно удачлив в
сражении, и, когда он набирает воинов, весь клан встает под его знамена. Он не
станет набирать один отряд или один батальон. Для Твенгора — либо все, либо
ничего, и он лично ведет своих людей.
— Насколько я понимаю, он увлеченный человек.
— Хоть один увлеченный, а его племянник Лайвон почти
такой же, как он. Так что у нас будет два клана страстных фанатиков.
— Они принадлежат к разным кланам? Это как-то необычно.
Я думал, клан — это просто большая семья.
