— Сержант Халор был не рад этой войне, — вспомнил
Элиар. — Он называл вождя Кантона всякими необычными словами.
Андина задумчиво прищурила свои огромные глаза.
— То есть это значит, что моего отца убил как бы Генд?
— В конечном итоге он за это в ответе, — сказала
Двейя.
— Элиар? — позвала Андина своим самым чарующим
голосом.
— Что, Андина?
— Не хочешь ли поработать для меня?
— Что-то я не понимаю.
— Мне нужен сейчас хороший профессиональный солдат. Я
заплачу очень хорошо — и деньгами, и другими ценностями.
Она томно положила руку на его колено.
— Мне нужно поговорить об этом с моим вождем, Андина,
но я уверен, что у нас все получится. А что именно ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я была бы тебе так признательна, если бы ты выследил
этого Генда и убил его для меня — я хочу присутствовать, когда ты будешь его
убивать. Я жажду крови, Элиар, — много, много крови. Я хочу услышать
громкие крики. Как ты думаешь, сколько это мне будет стоить?
— Я и не собирался брать с тебя за это деньги,
Андина, — заверил он ее. — Мы теперь друзья, и с моей стороны было бы
неприлично брать с тебя деньги за такую незначительную услугу.
Андина вскрикнула от радости, обхватила Элиара руками вокруг
шеи и страстно поцеловала.
— Ну разве он не самый лучший парень, какого вы
когда-либо видели? — спросила она остальных.
На следующее утро Двейя казалась задумчивой. Она села за
мраморный стол в башне, положила руку на Книгу, и ее зеленые глаза засияли.
Альтал с остальными, как обычно, вошли один за другим и тихо
заняли свои места.
— Я хочу, чтобы вы послушали меня очень
внимательно, — сказала им Двейя. — Вы все знаете о том, что можно
«использовать» Книгу, и о том, как Элиар «использует» Кинжал. А теперь вам пора
научиться «использовать» Дом. — Она встала и посмотрела на них. — Для
вас это может оказаться трудным, а что-то из рассказанного мной будет вам
совсем непонятно, но вы должны мне довериться. Я много раз говорила, что Дом на
самом деле находится не здесь, но это не совсем точно. Дом находится здесь, но
также он находится и повсюду.
— Ты имеешь в виду, что он передвигается? —
недоверчиво спросил Гер.
— Не совсем, — ответила она. — Ему не надо
передвигаться, Гер. Он находится повсюду в одно и то же время. Вы, конечно,
заметили, какой он большой.
— О да, — сказал Альтал. — Когда я пришел
сюда в первый раз, чтобы украсть Книгу, я был уверен, что мне понадобятся
недели, чтобы обыскать каждую комнату.
— На самом деле тебе понадобились бы века, Альтал, и
даже тогда ты охватил бы лишь самую малую часть у поверхности. Пока что скажем,
что Дом — это и есть мир, хотя это чрезмерное упрощение. Он гораздо больше.
Когда я говорю, что Дом находится повсюду, я имею в виду, что он действительно
повсюду. Когда Дейвос его создавал, эта комната была здесь единственной, а
затем он вышел из нее, чтобы сотворить что-то еще, и в каждое из этих мест он
сделал дверь. Поэтому Дом все время продолжал расти, и поэтому здесь важны
именно двери, а не комнаты. Позвольте мне привести пример. Если Андине
захочется зайти в свой тронный зал и поговорить со своим Верховным
гофмейстером, лордом Дхаканом, она может сесть на коня, проехать через Кагвер,
проскользнуть через Кантон и добраться-таки до Остоса. Но есть и другой путь.
Она может спуститься вниз по южной лестнице, открыть здесь, в Доме, некую дверь
и войти через нее в свой тронный зал.
— Не может быть, чтобы это было так просто! —
воскликнул Бхейд.
— Нет, на самом деле не просто. Она не просто должна
найти правильную дверь, но она должна верить, что эта дверь правильная. Ее вера
— это ключ к этой двери.
— А если она не верит? — спросил Гер.
— Она войдет в пустую комнату, — сказала Двейя,
пожимая плечами. — Когда я сказала, что вера есть ключ, я имела в виду как
раз это.
— Значит, это акт веры? — предположил Бхейд.
— Точно. Мы делаем вещи такими, потому что верим, что
они такие.
— Есть люди, которые верят во всякие странные вещи,
Эмми, — возразил Элиар. — Но ведь эти вещи не становятся правдой
только потому, что они в это верят?
— Для них это правда.
— Вот почему лучше ни во что не верить, Элиар, —
сказал ему Гер. — Тогда ничего не перемешается.
— Но тогда в мире станет немного одиноко, верно
ведь? — спросил Элиар.
— Ты привыкнешь к этому.
— Человек должен во что-нибудь верить, Гер, —
сказал Бхейд мальчику.
— Почему?
— Потому что… — Бхейд запнулся.
— С Гером нам предстоит еще долгий путь, — сказала
Лейта.
— Похоже на то, — согласился Альтал. — Но он
хороший мальчик, поэтому он проявит терпение и покажет нам этот путь.
— Я не то хотела сказать, Альтал.
— Знаю, но ты уже начала.
— Довольно, Альтал, — твердо сказала Двейя.
— Слушаюсь, дорогая.
Гер нахмурился.
— Но ведь Генд тоже может это делать? — спросил
он. — Я хочу сказать, у него есть дом в Неквере, а там — такие же двери,
как и в Доме?
— Да, это место называется Нагараш.
— Поэтому-то он и другие могут появляться откуда ни
возьмись? Это становится интересным.
— Что значит интересным? — спросила Двейя.
— Забавным, — ответил Гер. — Генд выскакивает
оттуда, мы — отсюда; и никто не знает точно, кто где и кто откуда появится. Это
самая забавная игра, какую только можно придумать.
— Забавная? — сказал Элиар. — Думаю, это не
то слово.
— Но ты же понимаешь, о чем я? — спросил Гер.
— Полагаю, да, но…
— Тогда я прав.
— Он скоро сведет меня с ума, — сказала Двейя.
— Это же Остос! — воскликнула Андина, когда Элиар
открыл дверь в дальнем конце длинного, слабо освещенного коридора в южном крыле
Дома.
