— Получилось! — воскликнул он в изумлении.
— Разумеется. А ты не верил мне?
— Ну, в общем, не очень. Я ведь не думал, что все
произойдет так быстро. Я думал, что башмак заскользит по полу. Я не знал, что
он полетит.
— Просто ты скомандовал слишком резко, дорогой. Когда
ты совершаешь какие-то действия таким образом, очень важен тон голоса. Чем
громче и резче ты говоришь, тем быстрее все происходит.
— Я это запомню. Удар моим собственным башмаком в лицо
не оставил меня равнодушным. Почему ты не предупредила меня?
— Потому что ты не слушаешь меня, Алти. Предупреждать
тебя о чем-либо значит попусту тратить слова. Теперь попробуем еще.
В следующие несколько недель Альтал потратил на этот башмак
кучу времени и постепенно научился искусно менять тон голоса. Он также
обнаружил, что разными словами можно заставить башмак делать разные вещи. Если
сказать «Дью», он оторвется от пола и просто повиснет в воздухе. Скажешь «Дрю»
— и он снова опустится на пол.
Как-то поздним летом, когда Альтал занимался подобными
упражнениями, ему в голову пришла забавная идея. Он взглянул на Эмеральду,
которая сидела на кровати и старательно мыла ушки. Он сконцентрировал на ней
свое внимание, положил руку на Книгу и сказал:
— Дью.
Эмеральда тут же поднялась в воздух и оказалась сидящей ни
на чем, вровень с его головой. Она продолжала чесать уши так, как будто ничего
не произошло. Потом посмотрела на него, и глаза ее были холодными и суровыми.
Она резко скомандовала:
— Бхлаг!
Альтал почувствовал сильный удар прямо в подбородок и
покатился на пол. Удар как будто возник ниоткуда, и Альтала колотило до тех
пор, пока он не встал на ноги.
— Мы ведь договорились не делать этого друг с другом,
правда? — сказала Эмеральда почти ласково. — А теперь поставь меня на
место.
Ему никак не удавалось сфокусировать взгляд. Он закрыл один
глаз рукой, чтобы ее увидеть, и извиняющимся голосом сказал:
— Дрю.
Эмеральда медленно опустилась обратно на кровать.
— Так гораздо лучше, — сказала она. — Ты
собираешься вставать с пола или желаешь еще полежать там немного?
После чего снова принялась мыть ушки.
В тот момент он так или иначе пришел к заключению, что
существуют некие правила и что нарушать их неразумно. Он также понял, что
Эмеральда только что продемонстрировала ему следующий этап. Когда он получил
свой удар и пролетел через всю комнату, она находилась далеко от Книги.
Он продолжил свои упражнения с башмаком. Это было
сподручнее, чем с остальными предметами, к тому же у башмака отсутствовали
острые края, как у некоторых других вещей. Просто ради того, чтобы посмотреть,
сможет ли он это сделать, Альтал приделал башмаку пару крыльев, и тот полетел
по комнате, натыкаясь на все, что попадалось. Альталу пришло в голову, что
где-нибудь в таверне Набьора или в доме у Гасти Большое Брюхо летающий башмак
произвел бы большое впечатление. Но все это было так давно. Он лениво перебирал
свои воспоминания, пытаясь определить, сколько лет он провел здесь, в Доме, но
почему-то никак не мог подсчитать.
— Сколько времени я здесь, Эм? — спросил он свою
соседку.
— Довольно много. А почему ты спрашиваешь?
— Мне просто интересно. Я едва могу припомнить время,
когда я здесь не был.
— На самом деле здесь, в Доме, время не имеет значения,
дорогой. Ты здесь, чтобы учиться, а некоторые вещи в Книге чрезвычайно сложны.
Твоему разуму потребовалось очень много времени, чтобы постичь их. Когда мы
доходили до таких вещей, я обычно делала так, что твои глаза закрывались, пока
разум работал. Так было гораздо спокойнее. Ты спорил с Книгой, а не со мной.
— Постой, я что-то не понимаю. Ты говоришь, что иногда
я засыпал и мог проспать неделю или даже больше?
Она одарила его одним их своих возмутительно надменных
взглядов.
— Месяц? — спросил он недоверчиво.
— Бери больше, — посоветовала она.
— Ты заставляла меня спать годами? — почти
закричал он ей.
— Сон очень полезен для тебя, дорогой. Приятно, что ты
во время такого сна не храпишь.
— Как долго, Эмми? Как долго я был заперт в этой
комнате с тобой?
— Достаточно долго, чтобы мы могли узнать друг
друга. — И она испустила один из своих усталых вздохов. — Ты должен
научиться слушать, когда я говорю тебе о чем-то, Альтал. Ты долгое время провел
в этом Доме, чтобы научиться читать Книгу. Впрочем, это не занимает очень уж
много времени. Гораздо больше потребовалось, чтобы научить тебя понимать Книгу.
И ты еще не совсем этому научился, но делаешь успехи.
— Это значит, что я очень, очень старый, да?
Он поднял руку, схватил прядь своих волос и оттянул ее,
чтобы посмотреть.
— Ну не так уж я и стар, — с усмешкой сказал
он. — У меня еще даже волосы не поседели.
— А почему бы им быть седыми?
— Не знаю. Просто так. Когда человек стареет, у него
седеют волосы.
— В этом-то все и дело, Альтал. Ты не состарился. В
этом Доме ничего не меняется. Ты по-прежнему того же возраста, как когда пришел
сюда.
— А ты? Ты тоже того же возраста?
— Разве я уже не сказала?
— Насколько я помню, однажды ты сказала мне, что не
всегда была здесь.
— Не всегда. Давным-давно я была не здесь, а потом
пришла сюда, чтобы ждать тебя. — Она бросила взгляд через плечо на горные
вершины, виднеющиеся в южном окне. — Когда я пришла, их не было, —
добавила она.
— Я думал, горы были всегда.
— Ничто не бывает всегда, Альтал, кроме меня, конечно.
— Должно быть, во времена, когда этих гор еще не
существовало, мир был совсем другим, — задумчиво пробормотал он. —
Где же тогда жили люди?
— Они не жили. Тогда еще не было людей. Вместо этого
были другие существа, но они умерли. Они исполнили свое предназначение, и
Дейвос позволил им уйти. Но он все еще скучает о них.
— Ты всегда говоришь о Дейвосе так, как будто знакома с
ним лично.
— На самом деле мы с ним очень хорошо знакомы.
— Ты называешь его Дейвос, когда вы разговариваете?
— Иногда. Когда я действительно хочу привлечь его
внимание, я называю его братом.
