— Я тоже, Гер.
Элиар кивком головы подозвал их к себе, и они последовали за
ним снова в глубь лесов.
— Ты произвел на Эмми большое впечатление,
Альтал, — сказал молодой человек. — Не думаю, что она так уж одобрила
все, что ты делал, но когда вы вдвоем водили Генда за нос, она все время
смеялась.
— У нее артистический темперамент, Элиар, —
объяснил Альтал, — а то, как мы с Гером обдурили Генда, было произведением
искусства. Дай мне еще немного времени, и я сделаю из нее одну из лучших
воровок в мире.
Они провели коней через дверь, которая выходила в южное
крыло Дома, и вскоре уже взбирались вверх по лестнице, ведущей в башню Двейи.
— Слава героям-победителям, — сказала Лейта.
— Ну зачем ты так? — спросил он ее.
— Это выражение моих чувств, папочка. — Она
одарила его лучезарной улыбкой.
— Эм, можно мне взглянуть на фальшивую Книгу, которую
ты изготовила? — попросил Альтал.
— Она там, на мраморной скамейке, милый, —
ответила она, указывая на скамью.
Он подошел к скамье и взял в руки черную Книгу.
— Обложка точь-в-точь как у настоящей Книги, —
заметил он.
— Разумеется.
Он открыл крышку коробки, достал первый лист пергамента и
внимательно посмотрел на него.
— Почему-то он выглядит как-то не так, — заметил
он.
— Может, это потому, что теперь ты можешь его
прочесть? — предположила Двейя.
— Может, и поэтому. В тот раз, когда Генд показал мне
настоящую Книгу, все в ней было для меня бессмысленно. Я смотрю, некоторые
слова по-прежнему написаны красным. — Он нахмурился. — Я думал, что
могу прочитать практически все что угодно из написанного, но я почему-то никак
не могу понять смысл красных слов на этом листке.
— Тебе не следует их читать. Положи листок обратно в
коробку.
— Эмми, можно нам посмотреть, как там поживает
Генд? — с надеждой спросил Гер, — Могу поклясться, что он сейчас
ужасно несчастен.
— Да, он в меру несчастен, — со злобным смешком
ответила АН дина.
— Не слишком ли грубо ты обошелся с Хномом, Гер? —
спросил Бхейд. — Кинжал сказал тебе “обманывать”, а не “бить по голове”.
— Я вынужден был так поступить, — признался Гер,
подходя к южному окну. — Мне не хотелось разочаровывать Кинжал, но мне
нужно было вывести Хнома из строя достаточно надолго, чтобы завладеть Книгой
Генда. Тогда мне в голову пришла мысль, что “обманывать” должно означать:
“сделать что-нибудь, чего Хном от меня не ожидает”, а он никак не мог
предположить, что получит от меня по башке.
— Пожалуй, в этой логике есть какая-то замысловатая
истина, — согласился Бхейд.
— Для бедняги Генда все оборачивается явно не лучшим
образом, — стоя у окна, доложила Лейта. — Гальбак совершенно измотал
его своей погоней.
— Какой ужас, — рассеянно сказал Альтал.
— Что тебя беспокоит, Альтал? — спросила
Двейя. — Я думала, ты доволен тем, как все обернулось.
— Я доволен — всем доволен, — ответил он. —
Только мне бы хотелось, чтобы у меня была возможность сделать все немного
иначе, вот и все.
— Альтала беспокоит то, что, когда мы водили за нос
Генда, ему пришлось обманывать Гальбака, — объяснил Гер. — Альтал с
Гальбаком неплохо поладили, а Альтал не любит обманывать друзей.
— Мораль, Альтал? — с притворным удивлением
спросила Двейя.
— Этика, Эм, — поправил он ее. — Есть
некоторая разница между моралью и этикой. Ты же понимаешь, о чем я?
— У меня на это несколько иной взгляд, любовь
моя, — ответила она. — Может быть, когда все закончится, у нас будет
несколько веков, чтобы обсудить эту тему.
— Разве Хном не делает то же, что и Элиар? — вдруг
спросил Гер. — Я хочу сказать, он ведь открывает двери для Генда?
— В общем, да, — ответила Двейя.
— Что же тогда им мешает? Если бы нам пришлось убегать,
нам стоило бы только кликнуть Элиара, и он открыл бы для нас где-нибудь дверь,
мы бы шмыгнули туда, а потом выскочили бы где-нибудь в тысяче, а может, и в
сотне миль оттуда.
— Это не совсем их вина, Гер. Дэва держит своих агентов
в ежовых рукавицах. Его не интересуют творческие порывы, и он ужасно ревностно
относится к дверям в Нагараш. Он не хочет, чтобы его люди пользовались ими без
его разрешения, а если кто-нибудь пользуется дверьми в Нагараш без его
позволения, существуют суровые наказания.
— Это же просто глупо, Эмми, — возразил Гер.
— Да, это слово более или менее подходит моему
брату, — согласилась она. — Пожалуй, даже к обоим.
— Двейя! — запротестовал Бхейд.
— Они глупы по-разному, Бхейд, — сказала
она, — но глупость есть глупость, как бы мы ни пытались ее приукрасить. И
Дейвос, и Дэва большую часть времени занимаются тем, что переделывают вещи — и
людей. Я же немного более либеральна. Я обнаружила, что пока мой народ меня
любит, все будет идти так, как я того хочу. — Она посмотрела на
Альтала. — Ты разве не собирался в скором времени отправиться в Хьюл,
любимый? — ласково спросила она.
— Мне кажется, нам надо об этом поговорить, Эм, —
серьезно ответил он. — Не довольно ли нам уже изменений?
— Что-то я тебя не совсем понимаю.
— В прошлый раз, когда Генд явился в лагерь Набьора,
была ранняя осень. Насколько все изменится, если он приедет туда ранним летом?
И тогда, если он наймет меня, чтобы выкрасть Книгу, не приду ли я в Дом на три
месяца раньше. А если так, что еще тогда изменится?
Она слегка нахмурилась.
— Пожалуй, ты прав, Альтал. Кое-что должно остаться
таким, каково оно есть.
— Это не так уж сложно сделать, Эмми, — сказал
Гер. — Нам только нужно устроить так, чтобы Генд и Хном не ушли от
Гальбака так запросто. Мы можем выследить его через окно, и каждый раз, когда
он будет заметать следы, чтобы Гальбак его не нашел, Элиар будет идти вслед за
ним и прокладывать новый след, чтобы Гальбак мог его, найти. Таким образом,
Генд проведет очень напряженное лето и доберется до лагеря Набьора как раз
примерно в нужное время.
