На следующее утро Гер подошел к сенному сараю и обнаружил,
что у него объявилась куча помощников, которые перетаскивали сено, лежавшее
возле давно забытой двери. Потом все начали прыгать, и вскоре сенной сарай превратился
в самое популярное место внутри крепости. Гер был немного рассержен этим
обстоятельством.
— Мне даже не забраться на сеновал, — ворчал
он. — Арумцы один за другим весь день карабкаются по этой лестнице, и мне
никак не удается прыгнуть.
— Перестань жаловаться, — сказал ему
Альтал. — Они ведь сделали за тебя твою работу, верно? Давай-ка лучше
дадим лошадям размяться. Мне все равно нужно поговорить с Эмми.
Они выехали из крепости, чтобы “набрать веток для
украшения”, и, как только они скрылись за деревьями, Альтал поднял глаза к
небу.
— Мне нужно тебя увидеть, Эм, — сказал он в
пустоту.
— Приведи их домой, Элиар, — услышал он ее голос
прямо над своей головой, и через мгновение впереди на дороге появился Элиар.
Альтал с Гером привязали коней и вслед за молодым арумцем
вернулись в башенную комнату в Доме.
— Ну что у вас там? — озорно спросила Двейя.
— Как надолго тебе понадобится Книга Генда, Эм? —
спросил ее Альтал. — Если это займет больше чем несколько минут, нам надо
придумать способ отвлечь Хнома.
— Напрасно ты об этом так беспокоишься, любимый, —
сказала она. — Ты же знаешь, что здесь время течет не так, как там, но ты,
видимо, постоянно об этом забываешь.
— Ну так напомни мне еще раз. Я просто хочу быть
уверен, что у нас все продумано до мелочей, Эм. Позволь мне повторить для тебя
все эти моменты, и ты скажешь, не упустил ли я чего-нибудь.
— Хорошо, милый.
— Мы собираемся обокрасть Гасти около полуночи в день
его рождения. К тому времени все в крепости уже будут спать мертвым сном, об
этом я позабочусь лично.
— Я как раз хотел спросить тебя об этом, Альтал, —
перебил его Бхейд. — Я встречал некоторых людей, которые могли всю неделю
накачиваться крепким элем и при этом стоять на ногах. А что, если кто-нибудь из
людей Гасти страдает такой же особенностью?
— Я уже думал над этим, брат Бхейд, — ухмыльнулся
Альтал. — Ты помнишь Нитрала?
— Конечно. Это герцог Маворский — тот, что выливал
жидкий огонь на головы тех, кто осаждал его город.
— Тот самый. Этот “жидкий огонь” представлял собой
смесь кипящей смолы, серы, керосина и какой-то жидкости, которую пивовары могут
выварить из обычного пива. Это та самая жидкость, которая придает пиву, или
вину, или меду его крепость и от которой у людей начинают подкашиваться ноги и
кружиться голова. Я прослежу, чтобы мед, который гости будут пить на дне
рождения Гасти, был таким густым и крепким, чтоб в нем даже ложка стояла. Если
в тот вечер они будут пить такой мед, я на все сто гарантирую, что к полуночи
все будут спать.
— Типичная уловка, — заметила Лейта.
— Я не буду никого заставлять пить, Лейта, —
сказал он, с притворной невинностью широко раскрыв глаза. — Если они хотят
выпить, это их дело, верно? Пошли дальше. Я предложу Генду взять на себя
ограбление, в то время как Гер и Хном будут седлать лошадей и открывать заднюю
дверь сарая. Я сделаю так, чтобы ограбление заняло достаточно времени, чтобы
Гер успел “обмануть” Хнома, передать Книгу Генда Элиару, а потом сунуть ее
обратно в седельную сумку после того, как Эмми с нею закончит. Затем мы с
Гендом притащим золото в конюшню, приторочим к седлам и все вместе выйдем через
задние двери. Едва оказавшись за пределами крепости, мы разделимся. Генд и Хном
поедут на север в сторону Хьюла, а мы с Гером сделаем вид, что “вроде бы как”
едем на юг в сторону Требореи. Но как только Генд с Хномом скроются из виду, я
передам нашу долю золота Элиару, который отнесет его домой, а потом мы
потихоньку вернемся в крепость и ляжем спать. — Он помолчал. — У
кого-нибудь есть замечания относительно сказанного? — Он обвел всех
взглядом, но никто не ответил. — Что ж, прекрасно, — продолжал
он, — когда наступит утро, я сделаю вид, будто мне немного нехорошо, и
“случайно” замечу, что Генда и Хнома, похоже, больше нет на месте. Тут я вроде
как “вспомню”, что видел, как около полуночи Генд потихоньку крадется по двору,
волоча за собой что-то очень тяжелое.
— Будет ли этого достаточно? — спросила
Андина. — Если ты собираешься всех напоить отравой, то наутро им будет
гораздо “хуже”, чем тебе.
— Это не совсем отрава, Андина, — возразил он.
— Правда? — сказала маленькая девушка. — Я
имела в виду, что если тебе будет слишком нехорошо, они не обратят внимания на
то, что ты им говоришь.
— Тогда мне придется сказать им все более прямо. Поверь
мне, Андина, я сумею донести до них свою мысль. К тому времени, когда взойдет
солнце, люди Гасти вовсю будут гнаться по следу Генда.
— А вот тут ты кое-что упустил, папочка, — с
победным видом сказала Лейта. — Разве ты сам не говорил Генду, чтобы он
держался подальше от этой северной дороги?
— Говорил, конечно. Я же не хочу, чтобы он увидел те
следы, которые я оставлю на дороге, чтобы их нашли люди Гасти; или те следы,
которые я оставлю на пути от задней двери сарая к северной дороге. Я устрою все
так, что даже слепой сможет напасть на след Генда. Думаю, это то, о чем я должен
позаботиться со своей стороны. Остальное — дело Гера.
— А каковы твои планы, Гер? — спросила Лейта у
мальчика.
— Я еще не совсем уверен, — признался Гер, —
Но я что-нибудь придумаю. — И взъерошенный мальчишка искоса бросил на
Лейту хитрый взгляд. — Поверь мне, — добавил он, подражая любимому
высказыванию Альтала.
— Ох, дорогой, — вздохнула Лейта. — И ты туда
же.
— Это часть моего воспитания, — гордо ухмыльнулся
Гер.
Утро накануне празднования дня рождения Гасти было ясным и
солнечным, но лицо Гальбака казалось мрачным.
— В чем дело, друг? — спросил его Альтал.
— Я хотел сделать Гасти сюрприз, — сказал
долговязый арумец, — но боюсь, что у меня ничего не выйдет.
— А что за сюрприз?
— Я подумал, будет забавно разбудить его утром в день
его рождения, притащить его в сенной сарай и скинуть с сеновала.
— Может, для тебя, Гальбак, это и забавно, но не думаю,
что Гасти это очень понравится. И отчего же ты изменил свое решение?
