— Прости, Эм, — перебил ее Альтал. — Если он
ничего не будет пить, это может вызвать у Генда подозрения. Я присмотрю, чтобы
парнишка не выпил слишком много.
— Мы с тобой еще об этом поговорим, Альтал, —
произнесла она с угрозой.
— С тобой всегда приятно поговорить, Эм, — ласково
ответил он.
Альтал и Гер привязали своих коней к перилам и подошли к
таверне.
— Вон они, — спокойно сказал Гер, указав
подбородком на стоящий у стены столик.
— Отлично, — одобрительно сказал Альтал. — Не
будем садиться слишком близко к ним.
Они уселись за грубо отесанный стол неподалеку от двери, и
Альтал заказал меда.
— Какой у тебя замечательный плащ, дружище, —
сказал хозяин таверны, ставя на стол две большие глиняные кружки с медом.
Альтал пожал плечами.
— Это чтобы спину не надуло, — ответил он.
— И сколько же он просит? — недоверчиво спросил
один из посетителей таверны у человека, который, по-видимому, только что сказал
нечто удивительное.
— Унцию чистого золота, — ответил тот, — и
Гасти Большое Брюхо выставил там дюжину своих людей с боевыми топорами, которые
следят за тем, чтобы ты уплатил прежде, чем перейдешь через мост.
— Неслыханно!
— Но это лучше, чем пытаться перебраться вплавь, а до
ближайшего брода пять дней пути в любую сторону. Этот мост для Гасти как
разрешение на грабеж. Все золотые прииски находятся по ту сторону реки, но
никто не может до них добраться — или вернуться обратно, — не заплатив
того, что требует Гасти Большое Брюхо.
— Простите, — вмешался в разговор Альтал. — Я
не подслушивал, и ничего такого, но мы с моим юным другом едем в Хьюл, и если
этот мост, о котором вы только что говорили, стоит у нас на пути, то нам,
возможно, лучше выбрать другую дорогу.
— Если ты едешь в Хьюл, странник, у тебя не будет
проблем. Дорога в Хьюл пролегает вдоль этого берега реки, и тебе не придется
никому за это платить. Зато чтобы перебраться на другую сторону, тебе пришлось
бы крупно раскошелиться. На той стороне золото, и Гасти Большое Брюхо хочет
быть абсолютно уверенным, что любой, кто отправляется на поиски этого золота,
заплатит ему за переправу.
— А откуда, черт возьми, у вождя клана может быть такое
прозвище? — спросил Альтал. — По-моему, звучит оно не слишком
почтительно.
— Чтобы это понять, тебе надо познакомиться с
Гасти, — объяснил другой кабацкий завсегдатай. — Ты прав: большинство
арумских вождей кланов были бы оскорблены таким прозвищем, но Гасти ужасно
гордится своим брюхом. Он даже хохочет, когда хвастается, что годами не видел
собственных ног.
— Если он с каждого, кто переходит мост, собирает по
унции золота, то, должно быть, он уже весьма богат.
— О да, он очень богат, — подтвердил тот, что
сообщил о размере взимаемой платы. — Он безмерно богат.
— Он заставил своих людей строить мост уже после того,
как прослышал о золотоносной жиле, которая находится в горах?
— Нет, мост был построен раньше, чем начали
просачиваться слухи о том золоте. Все это началось несколько лет назад. Видишь
ли, тогда шла междоусобная война, и отец Гасти, который в ту пору был вождем,
был убит на этой войне. Так Гасти стал вождем, нравится это кому-то или
нет, — а большинству это совсем не нравится. Гасти был не слишком
популярен, потому что вождь клана должен быть своего рода героем, а такой
толстяк не очень-то смахивает на героя. Но у Гасти есть кузен — его зовут Гальбак, —
и этот Гальбак семи футов ростом и подл, как змея. Ни один нормальный человек
не станет перечить Гальбаку. Так вот, о Гасти нельзя сказать, чтобы был шибко
активным, поскольку он очень-очень толст и, как большинство тучных людей,
ленив, как бревно. Но иногда вождь клана обязан навещать вождей других кланов,
а пятидневный переход до любого ближайшего брода через реку не приводил Гасти в
особый восторг, и он приказал своим людям построить ему мост через эту реку.
Поначалу цена составляла всего лишь пенни, но после того как в горах открыли
золото, плата существенно увеличилась.
— Целая унция золота — это неразумно, друг мой, —
сухо сказал Альтал. — Зачем человеку, находящемуся в здравом уме, платить
такую сумму?
— Он даже рад заплатить ее. Человеку, который провел
полгода, копая в горах, ужасно хочется выпить и побыть в обществе красивых
женщин, которым все равно, как от парня воняет, лишь бы его карманы были
доверху набиты золотом. Гасти окопался поперек пути на единственной дороге,
которая спускается с гор, поэтому он огребает свою долю практически с каждой
добытой золотой песчинки, и при этом ему даже не приходится пачкать руки.
По-моему, еще не придумано даже слово для того, чтобы описать, насколько в
действительности богат Гасти Большое Брюхо. Гер толкнул Альтала локтем.
— Посмотри на Генда! — шепнул он. — Он и в
самом деле клюнул!
Альтал скользнул глазами по лицам посетителей таверны,
бросив на Генда лишь мимолетный взгляд. Человек с жидкими волосами и горящими
глазами был бледен, а на лице его до смешного ясно читалось выражение
неприкрытой алчности.
— По-моему, он попался на твой крючок, Альтал, —
самодовольно сказал Гер. — Теперь нам остается только втянуть его в дело.
— А где именно находится этот мост? — осторожно
спросил Генд своим скрипучим голосом. — Мы с другом едем на север —
возможно, в том же самом направлении, что и эти двое путешественников, — и
если этот Гасти так жаден, как вы говорите, он может начать собирать дань и на
дороге, которая идет в Хьюл, так же как и на своем мосту.
— Не думаю, что он зайдет так далеко, путник, —
заявил парень, который только что пересказал историю с Гасти — Остальные вожди
кланов этого не потерпят, и тогда начнется война.
— Может быть, — сказал Генд, — но мне
кажется, что нам с другом следует поскорее перебраться через владения этого
жадины, пока ему не пришло в голову расширить свою маленькую империю.
Он осушил свою кружку с медом и встал.
— Мне было приятно с вами поговорить,
джентльмены, — с затаенной иронией сказал он, — мы еще встретимся на
днях.
И они с Хномом вышли из таверны.
— Пойдем, — тихо сказал Альтал Геру.
— Я еще не допил свой мед, — запротестовал
мальчик.
— Нет, допил. А теперь мы уходим.
