— Нам нужен новый голос, вот и все, — сказал
Эмдаль, пожав плечами, — человек, не причастный к нашим прошлым ошибкам.
— Какой же сюрприз вы приготовили нам, Эмдаль? —
спросила Двейя.
— Мы основали новый церковный орден, вот и все. Члены
этого нового ордена будут носить рясы другого цвета, чем наш, а значит, они
будут не запятнаны тем, что мы натворили в прошлом. Они будут служить бедным и
униженным, не будут жить во дворцах и не будут иметь ничего общего с
аристократией.
— Возможно, это только начало, — с некоторым
сомнением заметил Бхейд, — но, с вашего позволения, мой экзарх, будет ли у
этого ордена достаточно времени, чтобы противопоставить себя проповедям Аргана?
Он уже собрал огромное количество последователей, и не пройдет и недели, как он
поведет их на Магу.
— Полагаю, потребуется некоторое количество
вдохновенных проповедей, брат Бхейд, — согласился Эмдаль, — но я
уверен, что у вас все получится.
Лицо Бхейда внезапно стало мертвенно-бледным.
— У меня? — выдохнул он.
— Это был один из немногих пунктов, по которым мы
пришли к согласию, экзарх Бхейд, — сказал ему Юдон. — Вы —
единственный возможный кандидат. Члены вашего ордена будут носить серые рясы и
примут обет бедности. Во время наших обсуждений был поднят вопрос и об обете
безбрачия, но мы решили, что если мы будем настаивать, то Божественная Двейя
может на нас обидеться.
— Мудрое решение, — заметила Лейта.
— Об этом не может быть и речи, — твердо заявил
Бхейд. — Я уже не священник.
— Обет дается навсегда, — прохрипел Эмдаль. —
Вы не можете дать его, а потом взять обратно.
— Я убил человека, экзарх, — сказал Бхейд без
всякого выражения в голосе.
— Что вы сделали?
— Я вонзил меч в человека в тронном зале эрайи Андины.
Я проклят.
— Ну вот, — сказал Алейкон, и его пухлое лицо
вдруг расплылось в широкой улыбке. — Это все меняет, не правда ли, Эмдаль?
Полагаю, мне все же не придется покидать Магу.
— Да, Эмдаль, это проблема, — сурово сказал
Юдон. — Любой священник, совершивший убийство, автоматически лишается
сана.
— Не шутите, Юдон, — прохрипел Эмдаль. — Мы
все при случае устраивали заказные убийства.
— Но мы не убивали лично. Возможно, это всего лишь
формальность, но это одно из жестких правил. Пока брат Бхейд не искупил свой
грех — полагаю, путем какой-нибудь епитимьи — скорее всего, он не может
получить повышение.
— А кем был тот, кого вы убили, Бхейд? — спросил
Эмдаль.
— Его звали Яхаг, ваше преосвященство, — выступила
вперед Андина, — и мне кажется, брат Бхейд преувеличил. Яхаг не был
человеком в обычном смысле слова. Он был больше демоном, чем человеком. Даже
Генд его боялся. К тому же Яхаг только что зверски убил молодого парня,
которого брат Бхейд готовил для службы церковника, экзарх Юдон может рассказать
вам об этом молодом человеке. Это пастух из Векти по имени Салкан.
— Салкан мертв? — пораженный, воскликнул Юдон.
— Боюсь, что так, ваше преосвященство, — ответила
Андина. — Арган приказал Яхагу убить брата Бхейда, но Салкан схватил меч
Элиара и выскочил перед Бхейдом, чтобы защитить его. Яхаг убил его, и тогда
Бхейд убил Яхага. Поскольку все это произошло в Треборее, наши законы имеют
приоритет, а по треборейским законам то, что произошло, не было убийством. Это
был совершенно оправданный поступок.
— Брат Бхейд подчиняется церковным законам, —
упрямо сказал Алейкон. — Пока он не отбыл свое покаяние, он не может
исполнять в ордене никаких обязанностей. — Он с ухмылкой посмотрел на
Эмдаля. — Ваша хитроумная схема только что вылетела в трубу, да,
Эмдаль? — самодовольно произнес он.
Эмдаль неодобрительно посмотрел на него.
— Может быть, и нет, — сказал Юдон. — Дайте
определение слову “покаяние”, Алейкон.
— Молитва, пост, уединение, тяжкий труд — любое
наказание, которое его экзарх сочтет соответствующим. Не пытайтесь увильнуть,
Юдон.
— Ну что ж, тогда давайте рассмотрим, что такое “тяжкий
труд”? — мягко произнес Юдон. — Нынешняя ситуация в Перкуэйне
позволяет мне думать, что экзарху Серой Рясы придется трудиться больше, чем
кому бы то ни было на свете. Брат Бхейд может искупить свое преступление, взяв
на себя самый тяжкий труд на земле.
— Искупление через служение, — согласился
Эмдаль. — Блестяще, Юдон.
— Это чистейшая софистика! — запротестовал
Алейкон.
— Конечно, — согласился Эмдаль, — но это
полезная софистика. Брат Бхейд формально все еще принадлежит к ордену Черной
Рясы, поэтому именно я в конечном счете имею над ним власть, не так ли?
— Ну… формально да, — нехотя согласился Алейкон.
— Что ж, отлично. Давайте обговорим кое-какие
формальности, прежде чем идти дальше. Божественная, вы позволите
воспользоваться вашим столом? — спросил он у Двейи.
— Конечно, экзарх Эмдаль, — ответила она.
Суровый Эмдаль уселся за мраморный стол и натянул капюшон.
— Юдон, не будете ли вы так любезны представить суду
обвинения?
— Так не делается, — запротестовал Алейкон.
— Все зависит от того, кто руководит, Алейкон, —
сказал Эмдаль. — Брат Бхейд — служитель ордена Черной Рясы, поэтому он
находится в моей юрисдикции. Слушание дела и окончательное решение находятся в
моих руках. Суд выслушает ваши обвинения, экзарх Юдон.
Юдон поднялся со своего места и тоже надел капюшон.
— Подсудимый обвиняется в убийстве, святейший
Эмдаль, — пропел он, — и он чистосердечно признался в содеянном.
— Что скажет подсудимый? — сурово спросил
Эмдаль. — Быстрей, быстрей, Бхейд. Скоро ужин.
— Я виновен, мой экзарх, — дрогнувшим голосом
ответил Бхейд, — ибо я сознательно убил человека по имени Яхаг.
— Готов ли ты подчиниться решению данного суда?
— Во всем, мой экзарх, — согласился Бхейд.
— Подсудимый, встаньте на колени и выслушайте приговор
суда, — сурово объявил Эмдаль.
Бхейд, весь дрожа, упал на колени. Эмдаль рассеянно положил
руку на Книгу.
