— Нам нужно поговорить, Эм, — послал он ей
мысленный импульс.
— Какие-то проблемы? — отозвался ее голос.
— Я начинаю терять контроль над Лейтой. С каждым днем
она становится все более непредсказуемой. Она пытается это скрыть, но понятно,
что она безнадежно волнуется о судьбе Бхейда. Как он там?
— Почти без изменений. Я давала ему выспаться — в
общем, заставляла. Но стоит мне разбудить его, и он принимается за старое.
— Сколько времени прошло?
— По крайней мере месяц.
— И он все еще не пришел в себя?
— Видимо, нет. Он исполнен сознанием вины, Альтал. Он
винит себя за смерть Салкана и приходит в ужас от того, что он сделал с Яхагом.
Мне совсем не просто пробиться через его прошлое воспитание.
— Он должен быть способен к действиям, Эм. Перкуэйн
вот-вот выйдет из-под контроля, и нам вскоре придется отправиться туда, не так
ли?
— Вероятно.
— Жители Перкуэйна втягиваются в религиозный конфликт,
и над всем этим витает имя “Арган”. А ведь именно Бхейд должен иметь дело с
Арганом?
— Вероятно, да.
— Тогда ему нужно покончить со всем — и как можно
скорее. Если мы потеряем Бхейда, мы потеряем и Лейту. Она самая хрупкая из
всех, а без Бхейда она просто сломается.
— А ты проницательней, чем я думала, любовь моя.
— В этом нет ничего особенного, Эм. Ты разве не
помнишь, что я когда-то зарабатывал себе на жизнь, проникая в замыслы людей?
Если ты промедлишь еще несколько дней, то Лейта может разлететься вдребезги,
как оконное стекло, от любого громкого шума.
— Я работаю над этим, милый. В следующий раз, когда ты
его увидишь, Бхейд, возможно, будет несколько постаревшим, но пока он здесь,
это не имеет значения. Если ему нужны годы, чтобы оправиться от потрясения, я
позабочусь, чтобы дать ему эти годы.
Когда Андина во главе своей свиты направилась к дворцу,
ворота Кантона стояли открытыми и без стражи, а улицы были безлюдны. Сержант
Гебхель, с сожалением вздохнув, провел рукой по своей наголо обритой голове.
— Мы могли бы награбить здесь целое состояние, —
пожаловался он.
— И продолжить войну, от которой мы и так
устали, — напомнил ему Халор.
— Вождь Гуити будет не слишком рад, когда здесь, в
Треборее, вдруг наступит мир.
— У каждого в жизни бывают черные полосы,
сержант, — торжественно сказала ему Лейта.
— Я это заметил, — ответил Гебхель, — Гуити
просто почернеет и обрушится на меня грозой, когда я скажу ему, что войны в
Треборее закончились.
Сержант Халор отрядил несколько взводов солдат, чтобы как
следует обшарить дворец в поисках каких-нибудь потайных комнат со спрятавшимися
там вооруженными людьми и созвать в тронный зал оставшихся придворных, “для
переговоров с Освободительницей”.
— А, лорд Эйдру, — поприветствовал Дхакан пожилого
придворного, который боязливо отошел к стене, когда величественная Андина в
сопровождении своей свиты вошла в тронный зал, — я вижу, вам удалось
пережить недавние бедствия.
— С трудом, — ответил старик. — Что вы здесь
делаете, Дхакан? Я думал, вы уже давно впали в старческое слабоумие.
— Вы не моложе меня, Эйдру, — напомнил ему
Дхакан. — Зачем, черт возьми, вы позволили Пелгату зайти так далеко в этой
глупой войне?
Старый кантонский чиновник беспомощно развел руками.
— Я потерял над ним контроль, Дхакан. Он выскользнул у
меня из рук. — Вдруг Эйдру близоруко заморгал. — Это вы, сержант
Халор? — с некоторым изумлением спросил он. — Я думал, вас убили на
прошлой войне.
— Меня не так-то просто убить, лорд Эйдру.
— Я вижу, вы перешли на другую воюющую сторону.
— Там лучше платят, милорд, — объяснил Халор.
— Вы не знакомы с нашей божественной эрайей,
Эйдру? — спросил Дхакан.
Эйдру посмотрел на Андину.
— Она же всего лишь ребенок, — заметил он. —
Мне говорили, что ее рост всего тридцать футов.
— Все дело в ее голосе, — сказал Дхакан. —
Сама Андина невысокого роста, но, если нужно, она умеет сделать так, чтобы ее
услышали.
— Перестань, — мягко упрекнула она его.
— Слушаюсь, мамочка, — ответил Дхакан с легким
поклоном.
— Я хочу, чтобы вы все прекратили это, —
пожаловалась Андина.
— Простите, ваше величество, — извинился
Дхакан. — Вы же знаете, это все Лейта. — Затем его тон стал более
официальным. — Лорд Эйдру, я имею честь представить вас моей эрайе, ее
величеству Андине Остосской.
Эйдру склонился в глубоком поклоне.
— А это, моя эрайя, гофмейстер Кантона Эйдру, который
был главным советником при эрайо Пелгате до недавней отставки этого правителя.
— Вы могли бы вставить “пренебрегаемый”, Дхакан, —
предложил Эйдру. — Пелгат до самого конца отказывался даже видеть меня.
Здесь, в тронном зале, обосновались несколько чужеземцев, и Пелгат слушал
исключительно их.
— Так или иначе, мы были об этом осведомлены, — выступил
вперед Альтал. — По сути, если присмотреться, в недавней войне сами
кантонцы были ни при чем. Война явилась результатом очень старого разногласия
между мною и человеком по имени Генд.
— Ах, — сказал Эйдру. — Того самого. У меня
кровь застывала в жилах, стоило мне хотя бы оказаться с ним в одной комнате.
Затем кантонский чиновник указал на трон.
— Не желаете ли испробовать ваше новое кресло, эрайя
Андина? — вежливо спросил он.
— Нет, лорд Эйдру, — ответила она. — Не
желаю. На мой вкус оно слишком громоздко, к тому же я пришла сюда в Кантон, не
как завоевательница. Как только что объяснил лорд Альтал, настоящая война
происходит между ним и человеком по имени Генд. — Она обворожительно
улыбнулась. — На самом деле, лорд Эйдру, Кантон и Остос были всего лишь
невинными свидетелями. А теперь нам скорее нужно обсудить более важные вещи,
нежели перемалывать старое. Во время недавнего конфликта главным полем битвы
стала центральная Треборея, и мы потеряли практически весь урожай нынешнего
года. Мы стоим перед лицом долгой, голодной зимы, милорд, но я не дам народу
умереть от голода, даже если это разорит казну Кантона и Остоса.
