— Ну хорошо, — сказал он замявшись, — иногда
церковная политика становится немного туманной, и порой — как вы понимаете, не
так уж часто — кто-нибудь нарушает правила и становится неудобен. Существуют
законные процедуры воздействия на таких людей, но иногда публичные судебные
процессы и тому подобное могут повредить репутации членов иерархии. У Церкви
есть альтернативная крайняя мера, к которой прибегают в подобных ситуациях.
— Насколько я понимаю, это наемные убийцы, —
сказал Альтал.
— Это не совсем удачное описание, Альтал, —
возразил Бхейд.
— И кого же ты планируешь убить?
— Мне бы не хотелось, чтобы ты употреблял это слово,
Альтал, — замявшись, сказал Бхейд.
— Это технический термин, которым пользуемся мы,
профессионалы. Итак, брат Бхейд. Кто твоя мишень?
— Эрайо Пелгат из Кантона. Пока он остается на
кантонском троне, в Треборее будут продолжаться беспорядки, а эта смута выгодна
Генду.
— Прекрасная идея! — воскликнула Андина.
— Давайте договоримся с вами здесь и сейчас о некоторых
правилах, — твердо сказала Двейя. — Никаких убийств, никаких армий,
появляющихся неизвестно откуда, никаких шпионских облав и никаких мятежей среди
арумских кланов, пока Гелта не войдет в тронный зал Андины в Остосе. Вы не
должны делать ничего, что может нарушить то сновидение. Если кто-то из вас
подкинет мне какой-нибудь парадокс, я буду на вас очень сердиться.
— Если эти сны настолько важны, почему бы нам не
придумать свои? — спросил Гер.
Она бросила на него немного лукавый взгляд.
— А как по-твоему, почему мы все здесь собрались,
Гер? — спросила она его.
— Ну… а разве мы собрались не потому, что нас всех
выследил и заставил прийти сюда мистер Альтал?
— А почему он это сделал?
— Не знаю. Может, ты его заставила.
— А зачем ему исполнять мои приказы?
— Но ведь все исполняют твои приказы, Эмми.
— Зачем?
— У нас нет выбора. Я не знаю точно почему, но у нас
нет выбора.
— Вот именно. Сновидения Дэвы весьма грубы. Мои же
гораздо более тонкие. Для того чтобы изменить реальность, Гер, нужно на самом
деле совсем не много. Иногда достаточно простого слова, чтобы в корне все
изменить. На самом деле все уже изменилось. — Она взглянула на
Андину. — Какое слово ты прочла на Кинжале, дорогая? — спросила она.
— “Повиноваться”, — ответила Андина.
— А что произойдет с Гелтой после того, как ты ей
подчинишься, когда она прикажет тебе встать перед ней на колени?
— Она закончит свои дни в моей тюремной башне.
— Еще вопросы, Гер? — спросила она мальчика.
В ответ он улыбнулся.
— Никаких, Эмми, — ответил он. — Думаю,
теперь мне все стало понятно.
— Ну и хорошо, — с нежностью произнесла она.
Вторжение со стороны Кантона буквально замерло на месте,
пока к югу не устремилась длинная череда дополнительных вагонов с
продовольствием для голодающей армии. Тогда Гелун и Вендан перестали жечь поля
и вместо этого начали устраивать засады на продовольственные поезда. Однако
некоторым составам удавалось избежать засад и доставлять минимум провизии для
захватчиков, поэтому враг продолжал продвигаться на Кейдон, и вскоре Кейдон был
окружен.
По мере того как оккупанты приближались к Кейдону, Элиар и
сержант Халор становились все более ворчливы.
— Знаете, вы могли бы работать посменно, —
предложила Лейта. — Вам обоим не обязательно бодрствовать круглые сутки.
— Она права, Элиар, — сказал Халор. — Может,
поспишь немного?
Халор смотрел из окна на Кейдон.
— А может вы, сержант? — ответил Элиар. — Они
пока что только разворачивают лагерь и подтягивают осадные снаряды.
— Ты разбудишь меня сразу же, как только начнет
происходить что-то необычное?
— Мне часто приходилось стоять в карауле,
сержант, — сказал ему Элиар, — так что я в общем-то знаю, что делать.
— Я немного устал, — признался Халор.
— Тогда идите спать.
— Слушаюсь, сэр, — улыбнувшись, ответил Халор.
— Заботиться о здоровье своего начальства — это моя
обязанность, сержант.
— Не усердствуй, — зевнул Халор.
— Приятных снов, сержант, — пожелала ему Лейта.
— В этих обстоятельствах лучше бы мне ничего не
снилось, — сказал он, направляясь к лестнице. — У меня кровь
почему-то стынет в жилах, когда я думаю о том, что ко мне в постель залезет
Гелта.
Он снова зевнул и стал спускаться вниз по лестнице.
— Элиар, мне действительно очень хочется посмотреть,
сработала ли моя затея, — упрашивал Гер. — Это же совсем недолго.
— Прости, Гер, — сказал ему Элиар, — но
сержант с меня шкуру спустит, если я оставлю свой пост.
— О чем это вы там препираетесь? — спросила их
Двейя.
— Гер хочет, чтобы я оставил свой пост, чтобы мы могли
проследить за Арганом, — ответил Элиар.
— Но это же важно, Эмми, — сказал ей Гер. —
Мы оставили в крепости, где как будто бы прячутся Смеугор с этим, как его там,
письмо якобы от сержанта Халора. Разве мы не должны узнать, сработало ли оно
так, как мы того хотели?
— Тут он прав, Эм, — сказал Альтал. — Если
письмо убедит Генда, что Смеугор и Таури опять перебежали на другую сторону,
тогда он сам о них позаботится, а Гелуну и Вендану не придется этим заниматься.
Мятеж в военное время — не самая удачная идея. В арумских кланах играет роль
кровное родство, и если в каких-нибудь троюродных кузенах вдруг взыграют
родственные чувства и тому подобное, эти два клана могут перестать громить
врага и начать громить друг друга. Но нам это ни к чему, верно ведь?
— Окно должно находиться там, где оно есть, —
упрямо настаивал Элиар. Двейя вздохнула.
— Мужчины, — сказала она Лейте.
— Безнадежны, да? — ответила белокурая девушка.
Потом вызывающе улыбнулась Альталу. — Здесь в башне я вижу еще три окна,
папочка, — сказала она заботливым тоном. — Ты разве не заметил?
