— Посмотрим, — ответила Двейя. — Теперь
сократим дозировку до одного приема на четыреста ударов сердца. Некоторые из
этих трав немного опасны, так что нам не стоит давать ему больше лекарства, чем
это необходимо.
— Ты не говорила нам, что эти травы ядовитые, — с
упреком сказала Андина.
— Почти любое лекарство ядовито, Андина, — но
только если ты примешь его слишком много. С прошлой ночи мы регулярно давали
ему лекарство, и я уверена, что мы подошли к этой грани очень близко. Но мы
ведь не слишком преуспеем, если вылечим только мозг, а сердце его остановится?
— Кажется, он вот-вот очнется, Двейя, — сообщила
Лейта. — Он слышит, как мы разговариваем, но не совсем разбирает, что мы
говорим.
— Как ты думаешь, сколько пройдет еще времени, пока он
не поднимется на ноги, Эм? — молча спросил Альтал.
— По крайней мере несколько дней — может быть, неделя.
— Эмми! — возразил он. — Нам необходим доступ
к дверям! Если Пехаль собирает пехоту, чтобы штурмовать окопы, у нас нет этой
недели!
— Успокойся, Альтал. Как только Элиар проснется, он
сможет открыть дверь в Дом. Едва он окажется здесь, у него будет полно времени,
чтобы полностью поправиться. Ты же знаешь, я могу управлять временем здесь, в
Доме.
— Похоже, я об этом просто забыл, — признался
он. — Значит, ему не нужно даже ходить? Мы с Бхейдом можем взять его и
отнести. Он должен только суметь протянуть руку и схватиться за ручку двери.
Как только он будет в Доме, ты дашь ему хоть месяцы на то, чтобы совершенно
поправиться, а здесь за это время пройдет не больше минуты.
— У него не ум, а стальной капкан, правда,
Двейя? — шепнула Лейта.
— Ну ладно, — с раздражением сказал Альтал. —
Я немного разволновался, вот и все. Мысль о времени не давала мне покоя с тех
пор, как Гелта ударила Элиара по голове. Теперь, думаю, все отлично. Я
почувствую себя гораздо лучше, как только эта мысль благодаря Эмми отпустит
меня совсем.
— У меня болит голова, — слабо сказал Элиар,
открывая глаза.
— Он проснулся! — воскликнула Андина, обвивая
руками раненого.
— Перестань, Андина! — приказала Двейя. — Не
тряси его!
— Прости, — сказала Андина. — Это просто
оттого, что… — Она состроила гримасу, — ну ты понимаешь.
— Что произошло? — спросил Элиар. — И где это
мы?
— Хном открыл дверь позади окопов, Элиар, —
рассказала ему Лейта, — оттуда выбежала Гелта и ударила тебя по голове
своим топором, а потом снова убежала прежде, чем мы успели ее поймать.
— Это несколько объясняет, почему у меня так болит
голова, — сказал молодой арумец.
В дверь палатки заглянул Гер.
— Я слышал, как Элиар говорит, — сказал он. —
Он что, проснулся?
— Говори потише, Гер! — зашипел на него
Альтал. — Нам не нужно, чтобы Салкан узнал, что Элиар поправляется.
— Ах да, — быстро оглянувшись, сказал Гер. —
Я чуть не забыл об этом.
Он вошел внутрь палатки.
— Как долго я был в беспамятстве? — спросил Элиар.
— Почти целые сутки, — ответил Бхейд. — Гелта
ударила тебя вчера около полуночи, и ты был без сознания целый день. Теперь уж
давно стемнело.
— Ах вот почему так темно. А почему мы не зажигаем
лампы? Вокруг ходят какие-нибудь враги, которые нас ищут?
— О чем ты говоришь, Элиар? — спросила
Андина. — В палатке очень светло. Вся крыша светится.
— Я не могу подтвердить твоих слов, Андина, —
сказал Элиар. — Я ничего не вижу. — Он поднес руку к своему лицу и
пошевелил пальцами. — Ничего, — сказал он. — Я не вижу даже
собственной руки. Наверное, я ослеп.
— Этого-то я и боялась, — молча сказала Альталу
Двейя.
— Я не понимаю, Эм, — возразил он. — Гелта
ударила его по затылку, а не по лицу. Как может удар по затылку повредить его
глазам?
— Его глаза наверняка в полном порядке, Альтал, но та
часть его мозга, которая за них отвечает, расположена как раз в том месте, куда
ударила Гелта. Очевидно, сейчас эта часть мозга не работает.
— Он может поправиться? Или, может быть, у нас есть
какой-нибудь способ исправить дело?
— Не знаю, Альтал. Элиар там, а я здесь. Если бы он был
со мной в Доме, я смогла бы с этим что-то сделать, но он единственный, кто
может открыть дверь в Дом, а чтобы ее открыть, ему нужно ее видеть.
— Мы оказались в очень трудном положении, Эм. Полагаю,
мы могли бы соорудить какие-нибудь носилки и отнести Элиара в Дом, но это
займет у нас месяц или даже больше, а Векти тем временем будет у Генда в
кармане, и большая часть Медайо тоже. После этого он пойдет на запад, и там
никто не сможет его остановить — в основном потому, что все дееспособные
мужчины Арума заперты сейчас в Доме.
— Я думаю над этим, Альтал.
— Думай быстрее, дорогая. Это уже становится не слишком
забавным.
— Нет ли какого-нибудь способа, чтобы Двейя могла… —
печально начал вождь Альброн.
Альтал покачал головой.
— Без дверей — нет. Кинжал — ключ к дверям, а Кинжал у
Элиара, но он не может его видеть, чтобы воспользоваться. Думаю, Двейе пришлось
все так устроить, чтобы ее братец Дэва не мог проникнуть в Дом.
— Но мы еще живы, Альтал, — сказал сержант
Халор. — Я послал Креутеру гонца, чтобы он пришел сюда как можно скорее. Я
уверен, что Гебхель сможет продержаться, пока сюда не подойдет Креутер.
Лейта вышла из палатки.
— Как Элиар? — спросил вождь Альброн.
— Все так же, — ответила она. — Он ничего не
видит. Я только что услышала нечто такое, о чем вам, джентльмены, следует
знать. Пехаль вернулся. Он был в Регвосе и привел с собой армию пехотинцев.
— Где они сейчас? — спросил Халор.
— Они в той пещере. Пехаль и Гелта строят планы на
завтра.
— Мне нужно знать об этих планах все, что ты сможешь
услышать, Лейта, — сурово сказал Халор, — но думаю, завтрашний день
будет для нас не слишком приятным.
Альтал стоял посреди палатки, рассеянно глядя, как Андина
кормит Элиара.
— Эм, — послал он внутрь мысленный импульс.
