— Может, все-таки ответишь, где ты был, когда ушел из ресторана? Не мучь меня, ладно? Я хочу все знать о тебе.
Вот и кончился мой фарт, горько вздохнул про себя Ефим, гладя ее волосы и лицо, целуя зажмуренные глаза. Издержки профессии. И потом, давно известно: карта идет пять минут. Это так же непреложно, как закон всемирного тяготения…
Он задушил Нину в лифте ее дома, поднимаясь с ней наверх, после нескольких страстных поцелуев, когда она расслабилась и, казалось, была уже согласна ехать к нему. Он накинул удавку на тонкую длинную шею, так что хрустнули позвонки, и девушка умерла сразу, не мучаясь, не поняв, что произошло.
«Шкоду» он бросил в одном из темных дворов и домой вернулся, взяв частника, который, несмотря на позднее время, сразу остановился и посадил неизвестного мужика, чье лицо показалось ему несчастным и жалким. Машина была хорошая, почти новая, «форд-скорпио», и Ефим несколько раз порывался выкинуть водителя на ходу, чтобы не искать завтра новую, но передумал. Будет слишком много для одного дня. Он даже решил, что теперь вообще никого не сможет убить. Впрочем, он зарекался уже не раз…
Когда Ефим наконец добрался в Дегунино, оказалось, что его сожительницы Антонины нет дома. Это показалось ему странным, но он слишком устал, чтобы придать этому значение.
Позвонил Соломин.
— Ты сейчас где? — спросил он без долгих предисловий.
— У себя, — сонным голосом ответил Ефим.
— Никак, разбудил? — удивился Павел Семенович. — Ну ты даешь! Просто нет слов. Такое без всякой предварительной проработки и подготовки…
— Павел Семенович, — перебил Ефим. — Может, не стоит? Вдруг у кого-то такой же сканер, как у меня? Давайте завтра все обсудим. В том числе сумму моего гонорара.
— Что-то случилось? Я так понял, что все чисто?
— До завтра, — повторил Ефим. — Хочу спать. А вы с утра подумайте, какое мне найти другое занятие.
— Дослушай! — непреклонно сказал Соломин. — Я только что получил информацию из ГУВД… Твоя Антонина Павловна, кстати, дома?
— Нет, даже не пойму, где она… А что?
— Короче, она позвонила в ГУВД и сообщила, что это ты изображен на фотороботе. Я видел, но не могу назвать его совершенным.
— Нос великоват, что портит мое несомненное обаяние, — согласился Ефим. — И что? Думаете, Антонина настучала?
— Она назвала твои имя и фамилию — Олег Петрович Давыдов. Ты же ей загранпаспорт показывал, забыл? Ты только ей так представился или кому-то еще?
— Ну и что я, по-вашему, должен теперь делать? — устало поинтересовался Ефим.
— Это ты меня спрашиваешь?
— Извините, дико хочу спать, — зевнул Ефим. — Можно отложить толковище до завтра?
— Что с тобой? Ты понимаешь, что завтра для тебя может не быть? — вышел из себя Соломин. — Раскинь мозгами! Если она сейчас ночует где-то в другом месте, значит, наверняка сообщила им свой адрес! Я не удивлюсь, если менты уже звонят в дверь.
— А пошли они все… — Ефим отключил аппарат.
Он подошел к окну, выглянул во двор. Темно и тихо. Горят фонари. Соломин, конечно, прав. Рвать когти нужно, пока не поздно. Неужели Антонина его заложила? Заподозрила, сучка! Он всего-то пару раз не ночевал дома, правда, частенько возвращался поздно. Но бабы, как кошки, чувствуют такие вещи на расстоянии.
Ефим снова посмотрел в окно. Во двор, покачивая огнями фар, въезжала милицейская «Нива». Остановилась возле его подъезда. Из машины вышли несколько человек, неразличимых во тьме, и скрылись в подъезде.
Неужели по его душу? Вовремя позвонил Павел Семенович, ничего не скажешь… Ефим лихорадочно одевался, рассовывая по карманам деньги, паспорт, мобильный и пистолет.
Придерживая замок, чтобы не щелкнул, выскользнул из квартиры. Крадучись поднялся этажом выше. Там остановился. На люке, ведущем на чердак, висел замок — открыть можно в два счета, но только не теперь…
Менты позвонили в квартиру, которую он только что покинул Потом, потоптавшись, спустились на этаж. Решили подождать? Тогда, пожалуй, придется торчать здесь до утра, подумал Ефим. И тут же вздрогнул, когда вдруг ожил его мобильный. Оказалось, он забыл его отключить, и телефон трезвонил, казалось, на весь дом.
— Эй, кто там? — окликнул снизу один из милиционеров.
Ефим выхватил пистолет, перемахнул через перила, спрыгнул прямо на лестничную площадку перед ошеломленными оперативниками и упал на спину, одновременно стреляя в них из ТТ. Сбежал вниз, с ходу ударил ногой входную дверь и сбил ею водителя, который, услышав пальбу, поспешил на помощь к своим товарищам. Ефим выстрелил в него, вскочил в «Ниву» (ее мотор мерно гудел на холостом ходу), врубил сцепление и передачу, рванул из кармана мобильный, не перестающий пиликать.
— Ну что еще! — крикнул он в трубку, давя на педаль газа.
— Сереж… Сережа, — заныл незнакомый женский голос. — Ты на меня обиделся?
— Сука! — рявкнул Ефим с чувством. — Из-за того, что ты набрала не тот номер, только что пришлось четырех мужиков пришить!
— Ой, извините…
…Он гнал машину в темноту, слушая переговоры по милицейской рации. Его теперь разыскивали по всей Москве. А пусть ищут, наплевать. Он тоже ищет, сам не зная что.
Бросив «Ниву» за несколько кварталов от дома, где снял квартиру для встреч с Ниной, Ефим дворами дошел до подъезда. Наконец-то удастся поспать, подумал он, ложась одетым на неразобранный диван. И тут же заснул.
28
Соломин без сна лежал в постели рядом с Полиной, смотрел в темноте то на часы, то на свой мобильный. Уже второй час ночи. Пора бы Ефиму объявиться! Или лучше позвонить самому? Нет уж, посмотрим, у кого крепче нервы.
Когда раздался звонок, он дернулся, чтобы схватить трубку, но заставил себя только сесть.
— Кто там еще? — сонно спросила Полина, перевернувшись на спину. — Только уснула, как опять… Паша, возьми трубку и иди в другую комнату. Ты собираешься сегодня спать или нет?
Павел Семенович отмахнулся, поправил простыню на плечах, взял мобильный, диктофон и прошел на кухню.
— Твоя работа? — услыхал он голос Урюка.
— С которой ты не справился… — ответил Соломин.
— Что еще за намек? — недовольно буркнул Урюк.
— Будто не знаешь, — усмехнулся Соломин. — Потап и Бурда шлепнули твоего Костырева, решив дестабилизировать обстановку, сорвать торги и тем самым оставить при себе «Редкозем». Тогда ты решил, чтобы восстановить баланс сил, уничтожить Смушкевича. Что мне и пришлось доделать за тебя.
— Но ты даже не предупредил, не поставил меня в известность! — выкрикнул Урюк. — Мы, кажется, договаривались, что ничего не будем скрывать друг от друга!
— Договаривались, — согласился Соломин. — И давай посмотрим, кто первым нарушил наш договор. — Он включил диктофон, поднес динамик к своему мобильному, сделал звук погромче. — Есть тут у меня одна интересная запись… Так хорошо слышно, не фонит? — спросил он. — Тогда послушай. Свой голос надеюсь, узнаешь?
