Да и директору рынка тоже нелегко в таком маленьком городке. Вот и получается, что любое начинание в провинции обречено. Потому что, как только человек, начнет что-то серьезное, тут же оказывается у всех на виду и ему приходится либо во власть идти, становиться директором, председателем, «благосостояние» которых не должно вызывать подозрения и осуждения у окружающих, либо сваливать в большой и шумный город, где можно затеряться, где на фоне столичных монстров любое твое богатство будет выглядеть нищетой.
Заслуженная репутация на оставила Пузырю никаких надежд на первый путь в родном городке. Но и совсем отрываться от корней было еще рановато. Многое связывало Николая Ивановича Сергеева с родительским гнездом. Как бы там ни было, как бы ни складывались его сложные отношения с отцом и матерью, но жалкие старики во всем зависели от помощи сына. Кривились, хмыкали, но принимали его неправедные денежки. Пенсии у обоих такие, что даже за свет нечем платить. А тут придумали еще плату за центральное отопление. Да и лекарства отнимают денег почти что вдвое больше, чем пенсия. Оставить их одних все равно что убить.
Но не только забота о родителях заставляла Пузыря возвращаться в родные пенаты. В маленьком городе все знают друг друга. И ты, и тебя. Много знакомых, друзей, приятелей и родственников у Николая Ивановича Сергеева во всех городских структурах. А это очень помогает жить. Даже в другом городе.
Вот, к примеру, даже информация о фирме «Скаваллоччи». Шустрый дядя Саша, конечно, молодец и собирает нужные данные споро и точно. Но ведь его нужно направить. Сам-то он фирму не вычислит! Откуда простому уголовнику знать, какие именно деньги у итальянской фирмы, сколько там привозят, как именно и кому эти деньги предназначаются, кому сейчас принадлежат? Все это нужно знать заранее и наверняка. А это уже не дядя Саша. Тут можно так налететь!
Основную информацию, стратегическую, поставляет Пузырю один очень близкий человек, работающий в силовых, так скажем, структурах. Он в силу своего служебного положения может иметь и реально имеет доступ к очень секретной и перспективной для Пузыря информации. По разработке многих уголовных дел, по сообщениям об уже завершенных или закрытых делах, по ответам на специальные запросы. Собирает эти кусочки большой картины и выкладывает узор. Как пазлы.
За удовольствие поглядеть на эти картинки начальник денег с приятеля Пузыря не берет. Да и зачем? У него совершенно другие источники дохода. Ему все деловары сами приносят. Молча и регулярно.
Потому что каждый деловар так или иначе зависит от местного, так скажем, контингента, который находится в руках у Пузыря.
Взаимовыгодное сотрудничество продолжается уже много лет. Начальник поднимался по своей карьерной лестнице, Пузырь по своей. И где-то они в чем-то сравнялись.
— Давай, Филимон, — Пузырь притормозил у гастронома, — катись домой. Эти несколько дней мы будем на связи. Если чего — звони.
— Усек. — Мрачный Филимон не без усилия вытолкал свое огромное тело из машины. — Жду звонка.
— Да не расстраивайся ты так из-за пацана! — весело подмигнул ему Пузырь. — Другого найдем. Серьезного мужика, без нервов.
— Да хрен с ним. Мне просто неохота мараться, — брезгливо сморщился Филимон. — Не люблю я этого дела. Особенно когда по плану. Так, между делом, это одно… А так…
— Правильно мыслишь, — похвалил его Пузырь. — Так в Уголовном кодексе и написано: злой умысел отягчает… Но я тебя развлеку. Тут опять этот фермер вспучился. Надо будет с тобой к нему подскочить. Ты же любишь фермеров, передовых и успешных?
— Особенно с красными вымпелами! Ну, пока!
Пузырь лихо развернулся через сплошную двойную линию и покатил в отделение милиции.
Тот самый начальник, который во многом помогал Пузырю в последнее время, был его старинным закадычным приятелем. Вместе они неоднократно сидели в детском приемнике-распределителе, потом судьба сталкивала их еще несколько раз. Несколько лет они не виделись. Повзрослели. Николай как-то случайно встретился с приятелем в кинотеатре. Но тот был в приличном костюме, при галстуке и с клевой киской под ручку. Корешиться было неловко, Николай только что отсидел, и видок у него был, честно говоря, не товарный. Поэтому только обменялись многозначительными взглядами: мол, все в ажуре, братан!
После отсидки пришел Пузырь отмечаться в родное милицейское отделение, паспорт выписать, да и прочее… Стоит как бедный родственник, руки за спину, у окошка дежурного и вдруг слышит за спиной властный голос:
— Это кто еще?
Дежурный докладывает с подобострастием:
— Откинулся только что, товарищ майор. Сергеев Николай Иванович. Кличка Пузырь.
— Это по нему у меня специальный запрос, — сказал властный голос. — Ко мне немедленно! С делом и все, как полагается.
Проводили Пузыря в кабинет замначальника.
Пустой кабинет. Из дальней комнатки, есть такая комнатка отдыха, опять властный голос:
— Оставьте нас!
А когда вышел, Пузырь сразу признал старого знакомого, хоть он и круто изменился — из плюгавенького оборвыша превратился в гладкого, пузатого барина.
Ни слова не говоря, подошел, обнял:
— Ты не волнуйся. Все будет о'кей!
— Садюгу Валерку помнишь? — Замначальника разливал коньяк в хрустальные рюмочки.
— Это тот, что нам животы перемалывал кулаками?
— Да, тренировал пресс, как он выражался. У него к тому времени двое покойников на совести было. Одного бомжа он голыми руками задавил. Для тренировки. А потом во время налета на продмаг сторожиху, знакомая случайно попалась, пришлось прирезать. Так вот он… Вернее так, у меня на него столько зла накопилось, а тут эта возможность. Ну, я помялся для приличия и правдоподобия… да и заложил его. Меня кое-как отмазали, и пошел я в родную армию служить. А там на втором году службы пришло письмо из отделения милиции, что хотят меня направить в школу милиции и просят дембельнуть досрочно! Представляешь?
Пузырь этакого счастья вообразить себе не мог, потому что сидел и в армии не служил. Но представил досрочное освобождение и обрадовался за друга:
— Подфартило!
— Не то слово. А когда стал учиться, то подумал: а ведь и так жить можно. Даже лучше! Такая крыша!
— У тебя тут все пишется? — Пузырь настороженно оглянулся.
— Видать, ты совсем от жизни отстал. Не советское время! Денежки все считают. А писать дорого. Это же человека надо посадить на аппаратуру. Да и сама аппаратура тоже денег стоит. Сечешь, братан?
— Понятное дело, — немного осмелел Пузырь. — Разрешите выпить? — и потянулся к рюмочке.
— Приказываю выпить! — объявил тот. — Выпить за старую дружбу! И взаимную помощь.
«Вот оно в чем дело», — ухмыльнулся Пузырь, проглотив милицейский коньячишко. А вслух сказал:
— С двух рук любая работа легче пойдет.
