К этому времени Володя уже допивал вторую кружку классического русского «ерша». Он мутно посмотрел Сереже в глаза и покачал указательным пальцем:
— Ни хрена! Ни хрена я им это так не оставлю. Лариска, сука, у меня еще поплачет!
Но этим Володя не ограничился. Уже после закрытия шашлычной он вместе с Сережей Пнем вернулся к офису компании «Владивосток-3» и два часа бушевал перед закрытыми дверями, грозя убить «эту суку Лариску». Он бушевал до тех пор, пока вызванный соседями наряд милиции не препроводил обоих граждан в вытрезвитель.
4
Хозяин ОАО «Приморские суда» Юрий Лиманов, известный больше как Мичман, так и не сумел превратиться в респектабельного человека. Вор в законе, с тремя ходками и общим «трудовым» стажем в двадцать восемь лет, он глубоко презирал выскочек. Современных бизнесменов он считал именно выскочками.
Для того чтобы подчинить себе весь бизнес по ввозу подержанных иномарок, ему действительно в свое время пришлось устранить некоторых других претендентов. Но никакой вины за события, которые пресса в свое время окрестила «дальневосточной автомобильной мясорубкой», Юрий Лиманов за собой не чувствовал.
В конце концов, он сразу предложил всем заинтересованным лицам договориться полюбовно. Он имел на это полное право.
Но в то время развелось слишком много молодежи, повылезавшей из своих подвальных «качалок» и начавших, в прямом смысле этого слова, качать права.
Разумеется, всех их пришлось убрать. Кроме тех, кто вовремя сообразил, откуда дует ветер, и стал служить Лиманову. Этих убрали позже.
Юрий Лиманов не доверял людям с «неправильным воспитанием». Если человек в свое время не отсидел достаточный срок, он никогда не поймет, что такое субординация. А значит, в любой момент можно ожидать, что такой человек выкинет против тебя что угодно. А значит, такому человеку нельзя доверять. Человеку, переметнувшемуся один раз, ничто не помешает сделать это во второй раз.
Именно об этом думал вор в законе Юрий Лиманов, когда пятнадцать лет назад своей рукой перерезал горло Большому Максиму, главе одной из бандитских группировок, с помощью которого он сумел уничтожить всех остальных.
С тех пор никаких серьезных столкновений Юрий Лиманов ни с кем не имел.
Мэр города был его личным другом и имел за это (разумеется, неофициально) вполне приличные деньги, дававшие ему возможность время от времени отстраивать себя новые коттеджи в различных частях света, содержать неограниченное количество любовниц и пользоваться всеми остальными благами, которые только могут дать деньги.
Кроме мэра из рук Лиманова кормилось руководство городской прокуратуры и милиции.
Все бизнесмены, возглавлявшие компании, так или иначе связанные с автомобильным бизнесом, работали на него. Одной из таких компаний был «Владивосток-3».
В дверь его по-спартански обставленного кабинета постучали, и на пороге появился помощник Лиманова, занимавшийся подготовкой последней экспедиции.
— Юрий Петрович, к вам Марат Гусейнов. Прикажете впустить?
Лиманов наморщил лоб, вспоминая, кто такой Марат Гусейнов.
— Владик, а у нас для него все готово?
— Да, пол-лимона. Костюм готов. Я проверил лично.
После этих слов Лиманов вспомнил.
Марат Гусейнов. Руководитель группы челноков на сухогрузе «Ист» компании «Владивосток-3». Спокойный, ничем не примечательный кавказец. Осторожный. Исполнительный. Он собирался перевести его на «сухопутную» работу.
Лиманов взглянул на своего помощника:
— Хорошо, Владик, пригласи его. И распорядись, чтобы принесли костюм.
Откинувшись на спинку кресла, Лиманов приготовился к встрече с посетителем.
Марат Гусейнов в сопровождении двух личных телохранителей Лиманова появился в кабинете спустя минуту.
Сделав три шага, он остановился и почтительно наклонил голову.
— Добрый день, Юрий Петрович.
— Здравствуй, Марат, здравствуй, дорогой, — улыбнулся Лиманов. — Ты вовремя. Молодец. Не опаздываешь. Что там встал? Проходи, устраивайся в кресло. Нам с тобой есть что обсудить.
Гусейнов сделал еще несколько шагов и присел в предложенное ему кресло. Телохранители остались стоять возле дверей.
— Марат, — начал Лиманов, — ты знаешь, что я тебе доверяю. Я уже давно начал присматриваться к тебе и понимаю, что ты способен на большее, чем просто закупать машины. Именно поэтому я решил, что ты мне нужен в этой поездке. Она для меня очень важна — речь идет об очень приличной сумме. Если бы это было не так, ты уже завтра бы мог заняться подготовкой других челноков. Но на кону слишком большая сумма, и я не могу позволить, чтобы руководителем группы стал кто-нибудь другой. Но даю тебе слово, это будет твоя последняя поездка в качестве челнока, после этого ты станешь работать на берегу. Заодно присмотрись, подыщи себе замену.
В кабинет заглянул Владик.
— Юрий Петрович, я принес костюм.
— Давай заходи, Владик, — махнул рукой Лиманов и обратился к Гусейнову: — Сейчас, Марат, увидишь свое обмундирование.
Это был обычный, хотя и дорогой, гидротермокостюм. Владик отдал его Лиманову, а сам встал рядом, бросив сквозь очки мимолетный взгляд на Гусейнова.
Марат в свою очередь тоже посмотрел на костюм. Он ждал, пока ему назовут сумму.
— Здесь пятьсот тысяч долларов, — спокойно произнес Лиманов. — Теперь ты понимаешь, Марат, почему ты мне так необходим в этой поездке?
Услышав цифру, Гусейнов чуть было не закашлялся. Он ожидал, что сумма будет велика, но что она будет настолько большой…
Он никогда не провозил больше двухсот тысяч. На этот раз Мичман задумал по-настоящему масштабную операцию.
Реакция Гусейнова не укрылась от Лиманова, и он слегка улыбнулся:
— Разумеется, остальные будут везти гораздо меньшую сумму. Но если все сложить вместе, получится много. Тебя это не пугает?
Гусейнов отрицательно помотал головой:
— Не пугает, Юрий Петрович.
— Это очень большие деньги, Марат.
— Я понимаю.
— И ты отвечаешь за них головой.
Гусейнов ничего не ответил, и Лиманов повернулся к Владику:
— Владик, запри это пока в сейф. Завтра утром лично доставишь Марату.
Владик бережно, словно девушку, подхватил костюм на руки и в очередной раз покинул кабинет.
Лиманов дождался, пока за ним закроется дверь, и вытащил из ящика бутылку виски.
— Выпьешь?
— Я не пью, Юрий Петрович.
— Молодец, — одобрил Лиманов, наполняя свой стакан. — Хороший работник — трезвый работник. Ну а я выпью. За наше общее дело.
