"Значит, Грязнов был прав, отец работал на Гагуа, - размышлял Роберт, возвращаясь из Малаховки. - Но мафиози ли Гагуа? В Штатах человек с таким количеством спортивных регалий и званий был бы миллионером, совершенно не прибегая ни к чему незаконному. А с другой стороны, отец ведь тоже, кажется, был чемпионом СССР в составе своего "Спартака" и практически ничего на этом не заработал… Вот что, - решил он наконец, - мафиози - это тот, кто зарабатывает на жизнь криминальным бизнесом. Под такое определение Гагуа скорее всего не подпадает. А в какой мере он связан с преступным миром, Грязнов понятия не имеет. Говорил, он, мол, "большой крестный отец", это всем известно. То есть опирается Грязнов попросту на слухи".
ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
"26.03.2000 г. 15.35.
Срочно. Секретно.
Начальнику 13-го особого отдела УФСБ
по Москве и Московской области.
Дело № 18/686
РАПОРТ
Сегодня в 15.30 Р. Ненашев заказал билет до Мюнхена на завтрашний рейс №… авиакомпании Люфтганза. Брату, И. Ненашеву, у которого он остановился в Москве, Р. Ненашев объяснил свой шаг желанием встретиться с матерью и дедом. Обращаю Ваше внимание на то, что этим же рейсом в Мюнхен вылетает делегация московской мэрии во главе с В. М. Пирожковым.
Подполковник Русаков В. Ф."
"26.03.2000 г.
Начальнику УФСБ
по Москве и Московской области
РАПОРТ
Прошу оказать содействие в установлении прямого контакта с резидентурой СВР в ФРГ с целью координации действий по пресечению возможного покушения на мэра Москвы В. М. Пирожкова, вылетающего завтра в Мюнхен, и наблюдению за следующим тем же рейсом гражданином США Р. Ненашевым, представляющим оперативный интерес в рамках дела 18/686. Ориентировка на Р. Ненашева прилагается.
Начальник 13-го особого отдела
полковник Кременной"
Аэропорт Шереметьево-2. 27 марта
Щуплый лысоватый таможенник с большой родинкой на правой щеке явно чувствовал себя сегодня не в своей тарелке. Поминутно смотрел на часы, вытирал взмокший от пота лоб, покусывал губы, теребил родинку. То и дело украдкой шарил руками под стойкой, проверяя, на месте ли злополучный "дипломат". Втайне надеясь, что он бесследно исчезнет, сгинет, растворится, а вместе с ним сгинет и растворится весь этот кошмар.
"Ну какого черта, спрашивается, я согласился?"
"А попробовал бы не согласиться".
"Эх, выкинуть бы его, к черту!"
"Ну, ну, рискни!…и никто не узнает, где могилка твоя…"
Заметив, что уже привлекает внимание коллег, постарался успокоиться: "Ну, возьми себя в руки! Мужик ты или не мужик?!"
Начальник смены подошел к нему и участливо поинтересовался:
- Ты что-то, Сергеич, не в себе сегодня. Серый какой-то.
- Ничего. Нормально. Изжога вот замучила… - А про себя добавил: "Да, пошел ты со своим участием".
- На нашей работе и язву заработать недолго. Я вот тут недавно ершика перебрал, так серый был покруче твоего, думал, загнусь совсем… - И начальник принялся с увлечением расписывать симптомы своего недавнего "бодуна".
"Да уйдешь ты когда-нибудь? Дел у тебя, что ли, мало?" Таможеннику вдруг показалось, что чей-то взгляд буквально сверлит его спину, он затравленно оглянулся и тут же поспешно отвел глаза: "Сидит, сволочь… пасет! И этот еще привязался, как банный лист!" В который уже раз нервно взглянул на часы. Начальник угадал его мысли:
- Да, сейчас на Мюнхен объявят. Ну что, может, подменить тебя?
- Н-нет! - Таможенник судорожно сглотнул и отчаянно замотал головой, рубашка прилипла к спине, хотя в зале было довольно холодно.
- Ну, нет так нет. Только, как говорит моя внучка, Буратино - ты сам себе враг… - Он наконец ушел.
"Пронесет? Не пронесет? Пронесет? Не пронесет?"
А Голованов аккуратно довел Роберта до аэропорта и теперь сидел в кафешке и пил пиво, сверху наблюдая за обстановкой в зале ожидания.
Роберт с Игорем тоже потягивали пиво, но сами по себе. Рядом, видимо в ожидании какой-то знаменитости, толпились журналисты. Проверяли аппаратуру и что-то оживленно обсуждали, посасывая из бумажных стаканчиков кока-колу.
Роберт обычно обходился без провожающих и сегодня не собирался нарушать традицию. Но Игорь безапелляционно заявил, что его священный долг проводить брата и облобызать на прощание. А теперь вот сидит, как китайский болванчик, только головой вертит по сторонам и молчит.
Вчера утром дед позвонил Роберту в Москву и настоял, чтобы он прилетел хотя бы на день, если не для изъявления родственных чувств, то по крайней мере в интересах дела. Какие такие подробности нельзя выяснить по телефону, он не объяснил, наверняка их и не было, просто дед хотел помирить Роберта с матерью. Роберт слегка поотпирался, но в итоге вынужден был согласиться, в конце концов на ближайшие сутки в поисках отца не намечалось никакого кардинального прорыва.
На трех языках объявили регистрацию на рейс №… "Москва - Мюнхен". Журналисты вдруг встрепенулись. И причиной оживления послужил только что вошедший в зал мэр столицы Пирожков собственной персоной в сопровождении многочисленной свиты провожающих.
Игорь пристально смотрел куда-то за спину Роберта. Роберт обернулся и не увидел сзади ничего примечательного, кроме разве что невероятно разукрашенной полногрудой блондинки, которая оживленно объясняла что-то своему мрачного вида чернокожему спутнику. Парочка расположилась недалеко от регистрационной стойки.
- Это ты ее гипнотизируешь?
- Ее…
- Давай прощаться, уже регистрация началась. - Роберт встал.
- Не торопись, посиди еще. - Игорь почти насильно усадил брата обратно в кресло и тут же снова о нем забыл, вернувшись к наблюдению.
Высокий квадратный тип подкатил к стойке тележку с четырьмя чемоданами.
- Багаж мэра и сопровождающих, - коротко, но многозначительно сообщил он таможеннику.
Сергеич, вдруг абсолютно успокоившийся, напустил на себя вид оскорбленной добродетели:
- И что? Досмотр обязателен для всех. Закон есть закон.
Верзила пожал плечами и начал выставлять багаж на смотровой стол.
Таможенник открыл первый чемодан и профессионально переворошил содержимое.
- А мэр, я смотрю, не торопится, - кивнул он в сторону Пирожкова, который все еще торчал в центре зала, окруженный репортерами.
Телохранитель повернул голову в сторону хозяина, а Сергеич как бы невзначай опустил руку под стойку. Одно неуловимое движение - и не дававший ему покоя злосчастный "дипломат" уже покоится среди вещей в багаже мэра.
