— Не думаю. Но если появилась возможность, почему бы не проверить? Или у тебя есть соображения, как искать Игоря?
— Представляешь, какая дерьмовая запись получится в такой толпе, — привел последний аргумент Николай, — еще и при таких репродукторах. — Он с сомнением покрутил в руках диктофон.
— Каких таких репродукторов?! — разозлился Денис. — Ты их видел?! Может, там динамики будут — высший класс.
— Могу себе представить!
— Ладно, — сказал Денис спокойно, — вот тебе техническое решение: станем подальше друг от друга, получится стереозапись. Посторонние шумы, в том числе и гул репродукторов, будут разные, а полезный сигнал — голос — один и тот же. Его можно будет отфильтровать.
— А эхо? А синхронизировать как…
— Макс как-нибудь синхронизирует. Топаем!
Топать пришлось минут двадцать. Конечной целью
их путешествия оказался небольшой пыльный сквер, именуемый «Парк славы». Он имел треугольную форму, и с трех сторон его обтекали оживленные улицы. Движение перекрыли на всех трех, снежинское начальство, похоже, относилось к таким вещам легко. В центре сквера располагался монумент борцам за советскую власть с потушенным вечным огнем и недостроенная часовня. Популярностью место, судя по всему, не пользовалось.
Студентов, согнанных для обеспечения массовости, построили на проезжей части по периметру, внутри сгрудились сотрудники милиции и родственники погибших омоновцев.
— Давай, попробуй пробиться поближе к эпицентру, — сказал Денис, — а я на углу останусь, тут не такое эхо от домов.
— Конечно, если в эпицентр, то Щербака… — прокомментировал Николай, но Денис уже не мог его слышать.
Какой-либо специальный кордон вокруг сквера отсутствовал, однако штатских внутри было — один из десяти, включая собравшихся на трибуне. Николай, выставив вверх левую руку с диктофоном, а правой прижав к уху мобильный телефон, начал медленно, но верно протискиваться вперед. Милиционеры, столкнувшись с ним взглядом, отворачивались и нехотя уступали дорогу. То ли в самом деле принимали его за журналиста, то ли каждому было неловко перед коллегами проявлять ретивость: все, конечно, при форме, но не на службе,
Митинг начался, когда Николай достиг первых рядов, словно только его и ждали. Лицо власти отсюда было видно как на ладони. Некоторых он узнал: видел фотографии на сайте «Сатурна». Позади губернатора, зарыв глаза в землю, стоял начальник ГУВД области генерал-майор Огарев, рядом с ним озабоченно-деловой Пасечник. Рахаев по соображениям политкорректности, или по еще каким-то, отсутствовал. В двух метрах от Николая переминался с ноги на ногу бывший друг, а впоследствии заклятый враг Олега Вовка — начальник OОTPP Малинин. Николай понял, что забрался слишком далеко и отступил на десяток шагов. Начало речи губернатора он пропустил мимо ушей, она его, собственно, и не интересовала, диктофон все фиксировал для истории. Было бы интересно послушать, о чем судачит среднее милицейское начальство, в кругу которого он оказался. Но майоры с подполковниками перебрасывались лишь обрывками фраз, мероприятие им еще не наскучило. Николай отступил еще дальше в гущу народных масс, слышно было везде одинаково.
—... исполнили до конца! — Туманов, как часто случается с неопытными ораторами, разволновался и сорвался на крик. — В борьбе против терроризма и экстремизма за честь России, за неприкосновенность ее границ покрыли себя неувядаемой славой!..
— Ну, е-мое! — Не выдержал стоявший перед Денисом молоденький капитан. — Кто ему все это пишет?!
— Бережной, — ответил сосед — тоже капитан, но уже пенсионного возраста. — В Белом доме, что ли, не дежурил?! Такой дылда с усиками в золотых очочках. Этой зимой, помню, как он навернулся на ступеньках! Я думал все уже — кердык очочкам. Не-е! Поползал на карачках, нашел…
— Сейчас, подожди, посмотрим, что Огарев скажет.
— Сейчас, ага! — усмехнулся пожилой капитан. — Еще этот чмошник будет полчаса по ушам ездить.
— Все равно Огареву никуда не деться с подводной лодки, хочешь не хочешь, придется речугу толкать.
— Толкнет, язык не отвалится. Думаешь, его сейчас совесть ест, что он ребят без бронежилетов и со списанными рациями в Чечню отправил? Держи карман шире! Если б у него совесть была, как бы он дослужился до генерал-майора? Тут просто майора хрен получишь…
— А Туманов, типа, лучше? — подхватил молодой.
— Лучше, хуже! Что ты как ни разу не грамотный! Все они из одной бочки разлиты.
— Я про Юлдашева. Им же чечены предлагали: меняем Юлдашева на всех, на десять человек! Чего он рогом уперся? Боялся, что Москва пистон вставит? Если б ему за каждую фигню вставляли по пистону, ему б уже задницу разорвало: половина здесь, вторая — за Уралом!
— Нет, тут ты зря на него наехал, — возразил пожилой. — Нельзя с этими выродками ни о чем договариваться. Дашь им палец— отхватят, блин, по пояс. Вон, в девяносто шестом их не дожали, начали уговаривать. Сначала Черномырдин, потом Лебедь, ну и что вышло?! Пришлось по новой все отвоевывать. Еще несколько тысяч пацанов положили и таких, как мы с тобой. За каким хреном, спрашивается? Потому что мозгов нет! С ними нужно как Израиль: вы теракт — мы вас танками. Арафат ваш законно избранный президент? Уважаем! Только из бункера он у нас носа не высунет. И никакой, блин, ОМОН не нужен, обыкновенные пацаны, такие ж самые призывники, как у нас. Вся разница, что народу у них мало, поэтому генерала^ и приходится все время головой варить, как уменьшить потери. А не кому бронежилеты повыгодней сбагрить.
— Я ж потому в ОМОН и не пошел. Мне в марте предлагали. Через полгода большая звездочка…
— Вот такая! — развел руки пожилой капитан. — На братской могиле. Когда он уже закончит?! Потом еще совещание, так и на футбол опоздаем!
— А Рахаев не явился, — снова завел разговор молодой после пятиминутной паузы.
— Еще бы! У него, конечно, совести еще меньше, чем у Туманова или Огарева, но котелок-то хоть немного варит. На кой ему здесь светиться?! Вдруг кто-то нервный найдется при табельном оружии…
— Не найдется. Кончили таких нервных в семнадцатом году! — сказал молодой капитан, торжествуя: хоть в чем-то он превзошел более опытного коллегу. — Все! Секрет изготовления утерян. А Рахаев, наоборот, мог отмазаться. Я, типа, всех своих родственников из Чечни еще десять лет назад вывез от греха подальше и теперь безоговорочно поддерживаю контртеррористическую операцию.
— Что ж он тогда не на трибуне!
— Потому что там Пасечник. А он с Пасечником на одном гектаре…
— Не сядет. Но кормятся они за одним столом. С Тумановым.
— Кормятся рядом через не могу. Не голодать же! А сюда не пришел. Это для нас здесь обязаловка, не для него.
— А Пасечник, по-твоему, не мог пропустить такое мероприятие?! — зло сплюнул старший. — Без его бандитской рожи не было бы кворума.
