— Это которых Александр Дюма придумал?
— Варвара, ну вечно ты умничаешь! Дюма-то тут при чем…
— Кажется, это он первый предложил своим ученикам писать за него тексты по заданному им сюжету.
— Ну, может быть, Дюма, не в этом дело, — раздраженно перебила ее приятельница. — Я пишу за одну известную детективщицу ее книжки. Имя тебе говорить не буду — это страшная тайна. Конечно, я не одна пишу, обычно работает команда из нескольких человек. Поскольку о таких вакансиях объявления на столбах не развешаны, попасть в эту артель довольно трудно. А вот потерять свое место довольно легко. Разок-другой не успела выполнить задание в срок — и пролетела мимо кассы. А сколько безработных филологов-журналистов-писателей по улицам бродит, знаешь? Сейчас случился страшный облом — ребенок в больнице, мне нужно к нему каждый день таскаться с передачами, а добить заказ нет никаких сил. Попробуй, а? У тебя получится. Разумеется, гонорар за то, что сделаешь, я тебе передам.
Тем же вечером Варя села перед своим компьютером и, к некоторому собственному изумлению, написала пару глав неизвестного ей романа неизвестной писательницы. Так как работала она хорошо и быстро, через некоторое время ей предложили «место» в негритянской бригаде. Поначалу эта работа казалась ей очень забавной. Особенно когда она вычислила, за кого они пишут, и полистала на развалах книжки, состряпанные их бригадой. Писать по заданному сюжету, разбитому на эпизоды, было довольно удобно, словно крестиком вышивать по канве с заданным рисунком. Но вскоре это стало скучным, в предлагаемых им синопсисах встречались совершенно нелепые повороты сюжета, по законам жанра надо было подробно и тщательно описывать «роскошную» жизнь богатых людей, а она никак не могла понять, что особенного в ванной комнате двадцати квадратных метров с джакузи и гидромассажем? Это было нормой жизни у всех людей их круга, и ей было трудно проникнуться эмоциями жителей хрущевок, ездящих в метро и читающих запоем эти книжицы.
Детали прорабатывались очень небрежно, логика характеров персонажей была довольно загадочной. Наконец Варваре просто захотелось написать что-нибудь свое и выступить перед публикой под собственным именем.
Не прекращая негритянской работы — это была неплохая школа мастерства, — она напряженно соображала, какую бы изюминку придумать для своих собственных романов. Внимательно читала специализированные издания для книжного бизнеса, интервью директоров и владельцев крупных издательств, лидирующих на рынке. Все в один голос жаловались на кризис, безденежье, умирание издательского дела, но почему-то у прилавков книжных магазинов было не протолкнуться, да и те, кто давали жалостливые интервью, ездили отнюдь не на «копейках» и отдыхали не в ближнем Подмосковье на шести сотках.
Со свойственной ей методичностью Варвара стала изучать руководства по написанию бестселлеров. Заказала через Интернет несколько книг на английском, почитала мемуары известных беллетристов. Проглотила кучу западных блокбастеров — от Сандры Браун до Джона Гришема. Конечно, у западников с мастерством в области популярного чтива дело обстояло получше. Они сразу писали с прицелом на сценарий голливудского фильма, и сюжет закручивали хорошо. Действие было энергичным, читатель не успевал соскучиться. Надо было выбрать «фишку», по которой ее романы отличались бы от уже существующих. Писать «ментовские» детективы она не могла, потому что не была знакома с этой средой, да и ниша эта уже была забита под завязку. Детективы «бабские» для глупых домохозяек у нее тоже вряд ли бы получились. Оставалось сделать ставку на то, что она хорошо знает, — журналистские расследования, тем более что под эту схему можно было подогнать любую фактуру.
И Кольцова сконструировала центрального персонажа — честного голубоглазого журналиста, борющегося за правду. Он действительно был немного похож на Степана Исправникова, вернее, на его публичный имидж. Степа на самом деле был еще тем типчиком, своеобразным моральным садистом, но телезрителям нравилось думать, что Исправников — этакий рыцарь, борющийся за права униженных и оскорбленных. Если «пипл» хавает такую сказку про телезвезду, то про героя детективов — и подавно проглотит. Детективный сюжет, развивающийся на фоне останкинских дрязг и интриг в печатных СМИ, был закручен довольно ловко. Долго тыкаться по издательствам ей не пришлось, директор одной из фирм первой пятерки был ее школьным приятелем.
— Варя, мы прочитали твои опусы. Вполне приемлемо. Берем. Даже не думал, что ты у нас такая разносторонняя. Хорошее, качественное чтиво накатала. Честно говоря, когда меня просили посмотреть, я испугался, что это какая-нибудь эстетская чушь, — пробасил он в телефон через неделю после встречи в его офисе.
— Правда, Валера? Я так рада. Может, что-нибудь подправить?
— Это ты с нашим редактором обговаривай. Вроде все тип-топ. Только сразу предупреждаю, что бы там в газетах ни писали, никакая раскрутка на народ кардинально повлиять не может. Для меня до сих пор загадка, на что они ведутся. Десять лет в этом бизнесе, а так до сих пор врубиться не могу. Что точно рынок не примет — знаю, а от чего народ потащится — это можно проверить только методом тыка. Так что, дорогая, если вдруг не побьешь рекорды бестселлерности — не обессудь. Но вроде бы шансы быть замеченной публикой у тебя есть.
— Валерка, ты же знаешь, я с голоду не умру, мне это просто интересно. А договорчик обсудить я пришлю своего адвоката. Дружба дружбой, а контракты контрактами.
Знакомого молоденького адвоката она послала скорее для солидности и для того, чтобы дать пареньку попрактиковаться. Он недавно закончил юрфак и не хотел идти по родительской протекции в Газпром, потому что ему это казалось ужасно скучным. Он с энтузиазмом взялся за Варварин проект, грозно помахал перед издателем книжицей с законом об авторском праве, переписал предложенный контракт несколько раз и впоследствии стал неплохим литературным агентом. Правда, мама с папой до сих не могут простить Варваре его юридической «дисквалификации». Мальчик мог иметь обеспеченное будущее, работать в самой крупной компании страны, а теперь якшается с какими-то типами в обвислых свитерах, разыскивает литературных гениев.
…Евгений притянул к себе Варвару и поцеловал ее:
— Ну о чем опять задумалась?
— Да так, пустое…
— За что я тебя люблю, так это за то, что ты постоянно думаешь, даже в самых неподходящих для этого местах.
Евгений набросился на Варю с поцелуями, поднял на руки и утащил в душ, где они начали все сначала. Некоторое время спустя они оделись и спустились в ресторан отеля, где останавливались для любовных свиданий. Какое счастье быть неограниченным в средствах и не прятаться по углам в маленьких квартирках, когда в твою жизнь пришла новая любовь.
Варя стала носить костюмы светлых тонов, что очень ей шло. Глаза блестели, румянец заиграл на щеках — влюбленность помогла ей сбросить несколько килограммов, да и на вид ей теперь никто не дал бы больше тридцати. Хотя тут постарался уже не только Евгений, но и лучшие косметологи Москвы, к которым Кольцова теперь зачастила.
