«Тоже мне книголюб», — усмехнулся про себя Голованов.
Судя по письменному столу с компьютером и разбросанным по столу бумагам, это был рабочий кабинет. Музыка доносилась из другой комнаты. Сева подошел к двери и тихонько ее приоткрыл. Глянул в щель — никого.
Держа пистолет наготове, он вышел из кабинета и направился по небольшому коридорчику, украшенному картинами в позолоченных рамах, туда, откуда доносилась музыка.
Глава семьдесят девятая
На улице снова зарядил дождь. Подул ветер, и по полу коридора пронесся легкий сквозняк. «Вовремя», — подумал обливающийся потом Голованов.
Он усмехнулся: «Может, послать к черту всю эту конспирацию и пройтись по дому громко, честно и открыто, как это делают все нормальные люди? Вряд ли Сац начнет палить в гостя из пистолета, даже если он у него есть… Тем более он должен помнить меня в лицо. Черт возьми, в конце концов, я его спаситель!»
Однако армейская привычка взяла свое. «Лучше все-таки подстраховаться», — решил Голованов.
Неслышно пройдя по коридору, он замер у двери и прислушался. Никаких звуков, кроме музыки, он не услышал — ни шороха, ни голосов, ни скрипа кресла. Пора было действовать. Сева поднял пистолет, мысленно сосчитал до трех и, ударив в дверь плечом, ворвался в комнату.
Вскинул пистолет, направив его сначала в один угол, затем в другой, отметил боковым зрением запертое окно с работающим кондиционером, бутылку мартини на столе и рассыпанные на полу порножурналы в ярких глянцевых обложках. На первый взгляд здесь было безлюдно.
Сева осторожно прошел в глубь комнаты. Судя по обстановке, это была гостиная. Мягкие кресла, диван, журнальный столик. В углу — огромный телевизор с двумя высокими колонками, стоящими на полу, и стеклянная тумбочка со встроенным видеомагнитофоном, заваленная десятками видеокассет в пестрых коробках.
В кресле перед телевизором сидел человек. Он никак не отреагировал на появление постороннего человека, даже не обернулся. Сидел, откинувшись на спинку кресла и уставившись в пустой экран телевизора.
«Музыка на него, что ли, так подействовала», — пронеслось в голове у Севы.
Рука человека свесилась с подлокотника кресла и касалась пола. Рядом с ней, на полу, валялся телевизионный пульт. Возле пульта стоял высокий фужер из матового стекла, наполненный до половины прозрачным желтоватым напитком.
Голованов подошел поближе, стараясь держать в поле зрения всю комнату, склонился над человеком, сидящим в кресле, и заглянул ему в лицо.
Человек оказался крупным, одутловатым блондином с растрепанными волосами и пухлыми щеками, усыпанными густой рыжеватой щетиной. На лице блондина застыло радостное и беззаботное выражение. Узкие губы улыбались. Глаза смотрели ласково и приветливо. В самом центре высокого бледного лба виднелась аккуратная черная дырочка с запекшимися краями. Рана была свежая.
Сева покачал головой. «Чисто сработано, — подумал он. — Парень даже испугаться не успел… Неужели я опоздал? Или это дело рук не Ремизова, а какого-то другого тайного обожателя Олега Саца?»
Сева покрепче сжал в руке рукоять пистолета и еще раз внимательно осмотрел комнату. Никаких следов пребывания здесь другого человека Сева не заметил. И бокал был один. И Сац сидел в кресле так, как сидит человек, лишенный компании, — повернувшись к окну, а не к стоящему в стороне креслу, на котором мог бы сидеть его воображаемый собеседник. Вот только сигарета на ковре… Но ее вполне мог выкурить и сам Сац.
Сева вышел из музыкальной комнаты и двинулся по коридору, заглядывая в каждую дверь. Таких дверей здесь было еще три. Первая вела в спальню — там стояла огромная кровать под трогательным балдахином, сделанным из какой-то прозрачной, невесомой ткани. «Ложе для любовных утех», — понял Голованов.
Вторая дверь вела в комнату для гостей, здесь тоже было пусто. Третья — в комнату, похожую на музыкальную студию. Здесь стояло белое пианино, синтезатор и компьютер с необычно большой клавиатурой.
Все три комнаты были пусты. «Опоздал», — подумал Сева и опустил пистолет. Но тут же в голову ему пришла другая мысль — Ремизов должен был не только убить Саца, но и заложить бомбу! Где она?
Узкий коридорчик сворачивал налево и вел на кухню. Сева пробежал по ней взглядом, отметил для себя обилие хрусталя и посуды из разноцветного стекла — на полках красовались красные, синие, желтые фужеры, а также приземистые маленькие кувшинчики с длинным горлышком, предназначенные неизвестно для чего.
«Не поймешь, то ли будуар педераста, то ли кабинет алхимика», брезгливо поморщился Сева.
Он вышел из кухни, остановился посреди коридорчика и задумался: что делать дальше? Если Ремизов заложил бомбу, то самое время хватать системный блок компьютера, пачки бумаг со стола и бежать к машине. Затем вызвать по телефону команду саперов и проследить, чтобы к дому до их прибытия никто не приближался. Однако вряд ли документация фирмы будет просто так валяться на столе. Скорей всего, в доме есть сейф. Ведь Сац человек не бедный, и наличность у него должна иметься, а если есть наличность, то сейф просто необходим.
Однако времени на поиски сейфа нет. Что же делать?
Тут задумчивый взгляд Голованова упал на узкую деревянную дверцу в углу прихожей. Похоже было на дверь, ведущую в кладовую. Сева подошел к двери и осторожно ее приоткрыл.
Внутри горела тусклая лампочка. Она освещала уходящую вниз лестницу с деревянными перилами.
«Подвал, — догадался Сева. — Что ж, посмотрим, что тут у нас». Но едва он собрался ступить на лестницу, как где-то внизу послышался шорох и вслед за тем чей-то тихий, приглушенный голос явственно произнес: «Черт!» Через секунду внизу послышались шаги.
Сева тихо ретировался наружу, прикрыл дверь и приготовился ждать.
Глава восьмидесятая
Странное настроение было у Кирилла Ремизова. Поначалу его переполнял дикий восторг по поводу успешно выполненной операции. Он доказал этим поганым ищейкам, что он лучший! Что никто не может сравниться с ним в стрельбе и никто не может противостоять его силе и его воле. Он то и дело прокручивал перед глазами тот момент, когда Озерова, все еще продолжая улыбаться, попыталась поднять руку к продырявленной груди. Как улыбка на ее лице сменилась недоумением. Еще одна шлюха получила по заслугам!
Он помнил, как мент, дернув плечом, выронил из руки пистолет. «Интересно, куда я ему попал?» — подумал Кирилл.
Была, конечно, во всем этом одна неприятная вещь — ему пришлось убить родного брата. Но он вынужден был так поступить. Не ради себя и не ради Шутова, а ради самого Мефодия. Неизвестно, что бы с ним стало, попади он в руки этого разъяренного мента. «По крайней мере, — думал Кирилл, — я подарил брату быструю и легкую смерть».
В конце концов Кирилл решил не думать больше о мертвецах, у него были дела поважнее. Первая проблема — избавиться от машины. С разбитыми стеклами и изрешеченной пулями дверцей далеко не уедешь, остановят на первом же посту ГИБДД.
