— Ты что? — услышал он у себя за спиной удивленный голос Кирилла.
— Не знаю, — ответил Мефодий. — Жарко. Укачало, наверное.
— А, — сказал Кирилл. Похлопал брата по плечу и рассмеялся. — Говорил я тебе не есть эту баранину. От нее же явно пованивало.
— Это не от баранины, это от соуса, — выдавил из себя Мефодий.
Кирилл усмехнулся:
— Будешь знать, как не слушаться старшего брата.
Они сели в машину.
— Ты его убил? — тихо спросил Мефодий.
— Да, братишка. Мне пришлось это сделать.
— Почему?
— Понимаешь… — Кирилл ласково погладил рукоять пистолета. — Он стал сопротивляться. Выбирать не приходилось: либо я его, либо он меня… Или ты предпочитаешь, чтобы на его месте оказался я?
Вопрос был риторическим, поэтому Мефодий не стал на него отвечать. Он просто отвернулся к окну и всю оставшуюся дорогу молчал.
Нельзя сказать, что он долго потом переживал. Нет. Кирилл и Зелек Александрович относились к происшедшему как к само собой разумеющемуся. Мефодий подхватил это настроение и как-то очень быстро успокоился. Всегда легче сбросить с себя груз вины, когда знаешь, что ты такой не один.
С убийством Доли Гординой все было еще проще. Зелек Александрович расписал его по ролям.
— Хорошо спланированное убийство должно быть похоже на произведение искусства! — говорил он.
— Не понимаю, что тут может быть общего? — удивился Мефодий.
— Ну как же. Есть замысел. Так? Есть сюжет. Есть техническое воплощение. Есть стиль. И наконец — есть своя эстетика. Ведь настоящее убийство должно выглядеть красиво.
— Не понимаю, что красивого в том, когда один забулдыга втыкает в другого забулдыгу столовый нож? Или бьет его по голове бутылкой?
— Дурак, — вмешался в разговор Кирилл. — Зелек Александрович говорит тебе про настоящее убийство, а не про какие-то пьяные разборки.
— Все равно, — возразил Мефодий, — не понимаю.
— Ладно, — внезапно посуровел Шустов. — Не понимаешь, и не надо. Главное, чтобы ты хорошо исполнил свою роль.
Главное было не оплошать и не вызвать у Доли никаких подозрений. Мефодия хорошенько загримировали. Они виделись с Гординой несколько раз, но мимолетно. Один раз в редакции: Доли просто проходила по коридору, когда Мефодий выходил из своего кабинета. Еще раз — на каком-то фуршете в честь чьей-то годовщины. Вот, пожалуй, и все. Вряд ли она могла его запомнить, но осторожность никогда еще никому не мешала.
Задача у Мефодия была простая — убедиться, что Доли мертва, и вытащить у нее из портфеля заявление, которое она несла прокурору.
— Заодно вытянешь и кошелек, — наставлял его Шустов.
— А кошелек-то зачем? — удивился тогда Мефодий.
— А чтобы пустить следствие по ложному следу, — с усмешкой ответил Шустов. — Пускай они думают, что Доли убили из-за денег.
«Как будто мы ее убиваем не из-за денег», — подумал Мефодий.
— А что, — сказал он рассеянно, — будет еще и следствие?
— Дорогой мой, а ты как думаешь? Человека убили, не козу! Конечно, будет.
— Ну ты, брат, даешь! — рассмеялся Кирилл, обнимая Мефодия за плечи. И в кого ты у нас такой уродился? Папа вроде был нормальный. Мама тоже…
Мефодий скинул руку брата с плеча.
— Ладно, ладно, — примирительно сказал Кирилл. — Шучу. Вот и с чувством юмора у тебя проблемы, старик.
Кирилл и Зелек Александрович рассмеялись. Мефодий в этот момент готов их был просто убить.
С Доли все прошло как по маслу. Мефодий боялся, что его опять начнет рвать, но ничего, обошлось. «Видимо привык», — подумал тогда Мефодий.
Теперь проблема была в другом — не отстать от брата. Мефодий вдруг понял, что его ужасно раздражает, что Кириллу и в этом деле достаются главные роли. А сам он, как всегда, на подпевках.
Мефодий долго думал, чем бы удивить брата. Стрелок из него был никакой — выпущенные им на тренировках пули разлетались веером, и если какая-нибудь из них случайно попадала в мишень — можно было считать это огромной удачей.
Тогда Мефодий пошел по другому пути. Он сам спроектировал и собрал три бомбы. Показал их Кириллу. Но тот лишь усмехнулся в ответ:
— На черта они мне сдались? Что я с ними буду делать?
Мефодий чуть было не вспылил, но вовремя взял себя в руки.
— На всякий случай, — ответил он невозмутимо. — Пистолет вещь неплохая, но им не всегда можно воспользоваться. К тому же всегда есть риск быть схваченным. А бомба — вещь надежная. Ты можешь находиться на расстоянии километра от места взрыва. Ни одна собака тебя не учует.
Последний довод Кирилла вроде бы убедил. По крайней мере, бомбы он взял. Правда, ни одного слова благодарности — не говоря уже о восхищении Мефодий от брата так и не дождался.
Глава шестьдесят девятая
С утра Кирилл не вышел на работу. Минувшую ночь он провел в квартире своей подруги-журналистки, уехавшей в служебную командировку на Дальний Восток. Поэтому у Мефодия не было возможности с ним поговорить.
Когда часовая стрелка приблизилась к отметке одиннадцать, Мефодий не на шутку разволновался. Он хотел было позвонить Кириллу, но подумал, что вызовет тем самым у брата приступ гомерического смеха.
— Какой ты у меня сентиментальный! — скажет Кирилл. — И в кого только ты такой уродился?
Немного подумав, Мефодий позвонил Шустову.
— Что, волнуешься за брата? — спросил Зелек Александрович. — Что ж, похвально. Только тебе не стоит волноваться. С Кириллом все в порядке.
— Да, но почему он не вышел на работу?
— Я его попросил. С минуты на минуту он сам тебе позвонит и все объяснит.
Разговор был окончен.
«Опять они что-то замышляют, — с горечью подумал Мефодий. — И опять у меня за спиной».
Однако вскоре Кирилл и правда позвонил.
— Есть дело, — коротко сказал он. — Очень рискованное. Если хочешь айда со мной. Если нет — заставлять не буду.
— Что за глупости, — поморщился Мефодий. — Разумеется, я с тобой.
— Молодец, — похвалил его Кирилл. — Я знал, что ты настоящий мужик.
— Давай без комплиментов. Говори, что делать.
— Вот это я понимаю, — усмехнулся Кирилл. — Берешь быка за рога? Правильно. Короче, так. Примерно через полчаса выходи из офиса. Только не через парадную дверь, а через черный ход.
— А разве он открыт?
— Сегодня будет открыт. Там темно. Ступеньки завалены разным строительным мусором, поэтому спускайся по лестнице осторожнее. Перед тем как выйти, выгляни в окошко… Там есть такое — маленькое, заляпанное краской, прямо над самой дверью. Если увидишь, что дворик пуст, выходи. Ты слушаешь?
