Особняк возводился не в самой деревне — это было бы верхом глупости: дворец посреди покосившихся изб — а на отшибе, возле березового перелеска. Вот туда и стянулись бойцы СОБРа, когда уже совсем стемнело.
Лучи ярких фар заплясали на дороге где-то около полуночи.
Наблюдатель от шоссе сообщил, что через Алешино прошли три машины: джип «тойота» и два «БМВ».
Командир отделения СОБРа, получив информацию от Голованова, приказал своим бойцам приготовиться. Филя короткими перебежками отправился к вагончику строителей, где светилось окно. Строили и ночью, при свете довольно сильного прожектора, который хорошо освещал площадку, мощный автомобиль с краном и строительные леса на растущих стенах.
Магомед, как обещал, встретил у вагончика. Он сказал, что хозяин сейчас осматривает их работу, потом он поужинает — там уже на мангале шашлык жарят, после чего он станет добрым и его можно будет упросить взять в бригаду еще одного земляка. Славный оказался парень этот Магомед. Жаль было Филе его разочаровывать. А еще пуще — лишать доходной работы. Но ничего не поделаешь…
Когда ужин закончился и сытая охрана малость разомлела, Магомед позвал Филю и они пошли к хозяину.
Князь ел шашлык прямо с шампура, запивая жарко пахнущее мясо кока-колой. Он был спокоен и даже беспечен.
Магомед подошел, поклонился хозяину, тот посмотрел вопросительно. Блики от огня играли на его лоснящемся сытом лице.
Ингуш плохо говорил по-русски, но все же сумел объяснить, чего хочет. Князь понял и попросил привести нового кандидата в работники. Филя с готовностью выступил вперед. Но, видно, своими внешними данными он не вызвал никакого интереса у хозяина. Князь небрежно оглядел его и только спросил:
— Ты хоть по-русски-то сечешь?
— Я понимаю, — почти по слогам сказал Филя.
— А документы при себе есть?
— Есть, хозяин, — кивнул Филя и полез рукой за пазуху.
Одновременно он шагнул к Князю, левой рукой захватил его шею, а правой приставил к виску пистолет. Негромко сказал:
— Хана тебе, Князь. Дернешься — убью.
Все было проделано так стремительно и спокойно, что никто из окружающих даже не чухнулся. Но Князь все-таки дернулся, и тогда Филя самую малость усилил захват. Князь выпучил глаза и захрипел. И только теперь охрана поняла, что произошло, и вскочила на ноги.
Но Филя успел громко свистнуть, и, когда охранники кинулись к нему, сзади раздался громкий повелительный голос:
— Внимание! Всем оставаться на местах! Оружие на землю! Вы окружены, стреляем без предупреждения! Здесь СОБР!
Если предыдущие команды еще как-то могли быть и не услышаны, то последняя фраза, которую командир крикнул в мегафон зычным басом, заставила всех находившихся у костра просто онеметь.
А Князь, хрипя и извиваясь, все пытался вырваться. Силен все-таки парень! Филе надоело его удерживать, и он слегка стукнул Князя по макушке рукояткой пистолета. Действительно слегка, после оправдывался он, а Князь взял да и вырубился.
Еле слышно матеря Филю, Голованов пытался привести уголовника в чувство. Демидов усмехался, но тоже молча, чтобы не раздражать Севу.
У задержанных охранников собрали оружие, разрешения на которое, естественно, ни у кого из них не было. Собровцы посадили их в наручниках в подошедший микроавтобус.
Голованов переговорил с командиром отделения, и бойцы с арестованными отбыли в Москву.
Филя, слоняясь без дела, подошел к Магомеду, вот уж воистину онемевшему, как и его товарищи-строители, от изумления.
— Ты извини, друг, — виноватым голосом сказал Филя, — но так уж вышло. Большой бандит твой хозяин. Теперь в тюрьму поедет.
— А как же… — Магомед, видно, сообразил, что никто ему теперь ничего не заплатит. — За что столько работали?!
— Вот так, — развел руками Филя. — Ты уж извини, друг.
Магомед попробовал было сунуться к Князю, над которым хлопотал Голованов, но Сева послал ингуша к такой далекой матери, что тот вмиг слинял.
Наконец Князь открыл глаза и тупо оглядел стоящих вокруг него.
— По какому праву?.. — выдавил он.
— Вот постановление о вашем задержании, господин Князев Виктор Алексеевич. Основание — подозреваетесь в убийстве господина Коновалова.
— Херня-а… — протянул Князь.
— Здравствуйте еще раз, Виктор Алексеевич. — Кротов подошел к лежащему со скованными за спиной руками Князю и присел перед ним на корточки.
Пауза затянулась. Наконец до Князя дошло.
— Суки, — сказал он.
— С вашей точки зрения все возможно. А теперь слушайте меня внимательно. Собровцы увезли ваших охранников. Вы один среди нас. Нам поручено доставить вас на Петровку, тридцать восемь. Но мы можем этого и не делать. Нет, не в том смысле, чтобы отпустить на все четыре стороны. Вы способны инициировать попытку к бегству, понимаете? А нас четверо. И четыре ствола… Вот так, Виктор Алексеевич. Но мы готовы подождать с вынесением вам приговора до суда. С одним условием. Вам придется немедленно вспомнить, где находится похищенная сегодня вашими бандитами дочь Николая Боярова. Советую поторопиться, потому что если мы получим эти сведения из другого источника, вы нам будете больше не нужны. Ясно излагаю?
Князь молчал.
— Не слышу ответа. Мне надо начать считать до трех, Виктор Алексеевич?
— Я ни к какому похищению отношения не имею.
— Вранье, Виктор Алексеевич. Идея раздеть Боярова принадлежит вам. Были звонки с угрозами, а теперь похитили девочку. Нет, видать, неохота вам жить. Ну как знаете.
Кротов поднялся.
— Я в самом деле не знаю, где ее держат! — почти взмолился Князь.
— У вас есть возможность узнать где.
— Но как?
— Позвоните своим бандитам и спросите.
— А я не знаю, кто это сделал.
— Нехорошо, Виктор Алексеевич, — брезгливо поморщился Кротов. — Опять вранье. Бандиты сегодня подчиняются вам. Вас же избрали на сходняке в Голицыне. В доме на Первомайской улице.
— Снимете наручники, я позвоню.
— Зачем же? Вы говорите, а не жестикулируйте. Все равно там вас не увидят. Говорите номер, — добавил Кротов, доставая мобильный телефон. — И ради собственной жизни, не делайте глупостей. Ведь пристрелю, как поганую собаку.
— Дайте слово, что буду жить, — сказал вдруг Князев.
— Чудак, — усмехнулся Кротов, — нас боится, а своих не боится. Если отдашь девочку, обещаю…
Через пять минут переговоров Князев сказал, что дочь Боярова содержится на улице Павла Корчагина, в доме восемь, в квартире на первом этаже, на двери коричневый дерматин.
— По машинам! — скомандовал Голованов.
