— Пару раз. По злобе и в подпитии.
— А что, были причины?
— Как я понимаю, в свое время на чем-то крупно нагрел его Маркин. У Валеры была своя фирма, а ее ликвидировали. И вообще, я думаю, Маркин вел себя с ним как со мной.
— То есть?
— Знаете, говорят: мягко стелет, да жестко спать. Вот таким был Игорь Леонидович поначалу, а потом куда что девалось: «Сделаешь то, провернешь это!..»
— Но ведь вы же ему никак не подчинялись по службе. Или я что-то путаю?
— Не путаете. Не подчинялся. Вроде бы так. А на самом-то деле получалось, что охомутал он меня со всех сторон.
— Конкретнее можете?
— Да уж куда конкретнее! Взять хоть тот же «мерседес»… Появилась у Маркина нужда… Словом, попросил он выделить взвод охраны для сопровождения какого-то секретного военного груза. Сами понимаете, без разрешения начальства нельзя. Но Маркин как-то сумел согласовать. Мне дали указание, я выделил. А игорь Леонидович потом сказал, что я полностью расплатился и за «мерседес», и даже на дачку хватит… В общем, покатился я тогда. Лишь теперь опомнился. Я нынче так понимаю, что та охрана вполне могла понадобиться для вывоза тех ценностей, о которых сейчас только и говорят. Недели с полторы их не было. А время я могу уточнить, конкретно не помню.
— Обязательно уточните. А заодно хорошо бы иметь и список тех охранников.
— Сделаю.
— Подведем итог. Полезного для себя я, к сожалению, почерпнул немного, но и на том спасибо. А вот за то, что встретили в «Мужестве» своих бывших боевых товарищей и промолчали, за это особая благодарность. Правильно поступили. Дальновидно. Что еще? Снова писать рапорт об отставке не нужно. Работайте как работали, мы не ставим вопрос о вашем отстранении.
— Я бы хотел снова о спорткомплексе, Александр Борисович. Вы как хотите, но там дело нечисто. Есть у них, по-моему, то, чему быть никак не положено.
— Что конкретно?
— Наркота… Вероятно, оружие.
— От кого такие сведения?
— В том-то и дело, что ни от кого. Сам дошел, своим умом. Интуиция. Глаза-то ведь видят, а уши слышат.
— Учтем, Тимофей Поликарпович.
— А вы вроде и не удивились?
— Нет нужды по всякому поводу кричать «ура»…
Турецкий остановил запись и вопросительно посмотрел на Меркулова.
— Что скажешь? — задумчиво протянул Константин Дмитриевич.
— Я верю полковнику. Сообщил он немного, но искренне.
— Я тебе говорил, что накануне он посетил Голованова. И у них вроде бы состоялся свой, мужской разговор.
— А что Денискины парни о нем думают?
— Кротов сомневается. Говорит: однажды предавший снова предаст. Демидов, которого Славка сумел закинуть в это самое «Мужество», столкнулся с полковником носом, что называется, к носу. Сказал: посмотрели друг на друга внимательно и разошлись, «не узнав» друг друга. А ситуация была довольно острая, Демидыча тогда еще проверяли.
— Сейчас-то как?
— У Славки накапливается весь кадровый состав. Прижмет Грязнов Коновалова, давно на него зуб точит… Что еще? Голованов с Агеевым, эти ругаются, но верят Довбне. У них свой подход. Моя точка зрения такова, что Довбня может нам быть очень полезен, как свидетель по делу Гохрана. Особенно важны будут его показания против Маркина, которого есть немало оснований назвать одним из главных организаторов аферы. Показания Пучкова лишь отчасти задевают этого референта. А вообще точка зрения Пучкова тебе известна: указание сверху, от Самого. Может, попробовать допросить президента, а, Костя?
— Не хохми. Давай-ка пока вернемся к нашему полковнику и закончим с ним. Кротов, по-моему, неправ. Довбня никого не предавал, разве что собственную совесть. Слабость проявил — другое дело, тут я согласен. Но ведь слабость, если по крупному счету, куда больше проявляли господа генералы! Я уж не говорю о наших высших чиновниках. А что касается того «мерседеса» и дачки? Так ведь они все брали, берут и будут брать. И не в пример больше, чем этот полковник, которого, заметь, сперва очень ловко «устроили» в жизни, а уж потом стали диктовать свои требования. И еще не забывай, что ни у кого пока не взыграла совесть! А у него проснулась. И он пришел с повинной, но опять же не к нам с тобой, а к бывшим боевым соратникам, которых и близкими друзьями назвать не мог. Так что если мы его оттолкнем, может наделать делов Герой России.
— Согласен, но что ты предлагаешь конкретно?
— Поговорим. А теперь о деле Гохрана. Я был у генерального. Докладываю. Он в курсе операции по задержанию Комара, отметил хорошую работу наших помощников, но заметил при этом, что они совершенно зря, по его мнению, отдали лавры Интерполу с ФБР. Впрочем, что сделано, то сделано. Я постарался убедить его, что нам важнее дело, нежели очередной венок с лавровым листом для супа.
— А то, что ребята умыкнули диадему, знает?
— Я сказал, что они передали ее в наше посольство и она вернется на родину уже по дипломатическим каналам. Но передадут ее, скорее всего, в Алмазный фонд… Но это все мелочи, Саня. Главное в другом. Пучков, как ты говорил только что, упирает на высшие указания. Кто-то испугался, что он захочет назвать конкретные имена. Короче, чтоб не морочить тебе больше голову, сообщаю ответственно: все материалы по делу о драгоценностях Гохрана мы снова передаем в ФСБ.
— Генералу Федоскину?
— Как бы не так! В отдел «С».
— Ясненько, — сказал Турецкий, помолчав. — Я получаю благодарность руководства Генпрокуратуры, премию в размере месячного оклада и — гуляй, Вася?
— Ошибся, — торжествующе произнес Меркулов, — ничего ты не получаешь.
— Уже легче. А кто так решил?
— Говорят, сам президент.
— Понятно. Значит, мне готовить материалы для передачи в отдел «С»?
— А вот тут я бы не торопился.
— Это почему? — удивился Турецкий.
— Видишь ли, какая штука, Саня… Неожиданно восстал наш генеральный.
— Да быть того не может!
— И тем не менее. Под него так долго и настойчиво копали и продолжают копать, что он наконец, кажется, понял, что нападение — лучшая защита. И отказался передавать дело в ФСБ.
— Значит, я не отлучен?!
— Напротив. Генеральный хочет, чтобы ты и завершил это дело. В смысле закончил следствие и передал в суд. И добился своего.
— Каким образом?
— Президент с ним согласился.
— Я, видимо, очень тупой, Костя… С одной стороны — согласие, с другой — наоборот. Чему верить?
— Верить тому, что произошло дальше. После ухода генерального, к президенту нагрянули советники из администрации. Не помогло. Усилили безотказным оружием.
