В дверях Александр обернулся:
— В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?
— В пределах нормы.
— А Кроту?
— Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту… Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.
— Почему?
— Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?
Турецкий улыбнулся, махнул рукой и закрыл за собой дверь…
Начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова на месте не оказалось. Секретарша его Людмила Ивановна сказала лишь доверительно — она-то знала о приятельских отношениях своего шефа с Турецким, — что Вячеслава Ивановича нынче словно ветром сдуло: улетел, ничего не сказал, видать, где-то чепэ.
Александр поблагодарил, положил трубку и подумал, что, по идее, и ему самому следовало бы прямо сейчас смотаться в «Метрополь». Но с другой стороны, там уже Славка, а он ничего стоящего внимания не пропустит.
Кроме того, надо было обдумать разговор с Костей. А для этой цели, то бишь процесса обдумывания, Александр включил электрочайник. После Костиного чая захотелось привычного крепчайшего кофе. Вот и кружка большая и чистая под рукой, и «Нескафе-классик» в красивой дорогой банке. Но едва зашумела вода, зазвонил телефон. Турецкий чертыхнулся, однако трубку поднял.
— Добрый день, Александр Борисович!
— О, старый друг! — обрадовался Турецкий. — Здравствуй Алексей Петрович, дорогой! Какими судьбами?
— Мне позвонил Константин Дмитриевич.
— Сказал, что по моей просьбе? — засмеялся Турецкий.
— Не сказал, но я и сам понял, когда услышал, о ком речь. А ты сам не мог позвонить, что ли?
— Ты, Алексей Петрович, человек занятой, а дело серьезное, да и замгенпрокурора — все-таки замгенпрокурора! — засмеялся Турецкий.
— Но тебе же известно, что для тебя у меня всегда найдется свободная минутка. Тем более что я в настоящий момент в отпуске.
— Прекрасно! Так, может, мы…
— Подъезжай ко мне. Адрес, надеюсь, не забыл?
— Когда удобно?
— Да прямо хоть сейчас… Нижний код — сто шестьдесят три.
Обдумывать разговор пришлось по дороге.
Как понял Турецкий, лишь убийство Левона Аракеляна — причем, довольно странное все-таки: туловище отдельно, голова сбоку — дало повод генералу Федеральной службы безопасности Сергею Ивановичу Федоскину раскрыть все карты до конца перед заместителем генерального прокурора. А если взглянуть глубже, то не только перед Меркуловым, но и перед следователем — «важняком» Турецким. Конечно же с Костей генерал наверняка говорил не раз, они старые приятели. Может быть, даже Федоскин и предложил Косте привлечь к делу именно Александра, зная твердо, что Турецкий обязательно доведет дело до конца. Докопается до истины.
Александр тоже знал Федоскина, но шапочно. Слышал от Кости, что мужик он всегда был неподкупный и честный. Известно было также, что генерал с уважением относился к Александру. Во всяком случае, так говорил Меркулов, а не верить ему оснований не было.
И коли это так, то имелся прямой резон лично встретиться с Федоскиным, услышать из первых уст то, о чем рассказал Костя.
Турецкий вообще старался как можно меньше думать о высокой политике и о политиках с верхних этажей власти. Он постоянно делал свою работу. Но именно эта работа, совершенно конкретные расследования, и сталкивали его с большой политикой, будь она трижды неладна! А точнее, с теми, кто делал эту политику.
Вот и в деле с исчезнувшими драгоценностями завязаны люди выше некуда! Председатель Гохрана, министр финансов, всяческие высшие советники, наконец, не исключено, что и сам президент. Разумеется, последний не брал и не воровал. Но народного-то достояния нет! Так с кого спрос в первую голову? А с хозяина и спрос, с президента…
Настораживало еще то обстоятельство, что туговато обстояло дело и с виновниками аферы. Тот же Комар, к примеру, до сих пор на свободе, за кордоном — как это? — в ресторанных джунглях Дикого Запада? А ведь уже давно должен был бы припухать в крытке. На персональной шконке в том же Лефортове. Но почему не сидит? Может быть, тягомотина с поиском и задержанием бывшего бухгалтера кому-то выгодна? А кому? Если тянуть без конца, бухгалтер может однажды просто исчезнуть с лица земли. Или так задумано с самого начала? Старая ведь истина: нет человека, — нет и дела. С трупа-то много не спросишь…
Турецкий припарковался на Арбате, в Оболенском переулке, во дворе старинного дома, после капитального ремонта ставшего, судя по всему, элитным. Поднялся лифтом на седьмой этаж и нажал кнопку звонка.
Дверь немедленно открыл хозяин. Возможно, он увидел из окна «семерку» Турецкого. Обменялись рукопожатиями.
— Тишина, — с улыбкой констатировал Турецкий.
— А мои все на даче. Я вообще-то по мелким делам приехал. А Константин Дмитриевич, как угадал, вмиг высвистал!
— Это он умеет! — поощрительно заметил Турецкий.
В кабинете, на журнальном столике возле дивана, было уже накрыто — для беседы накоротке.
— «Арарат»! — с уважением заметил Турецкий, разглядывая бутылку.
— Без туфты, — подтвердил Кротов. — Я не изменяю своему вкусу.
Они выпили по рюмке, стали закусывать золотистыми шпротами с лимоном. Наконец Кротов откинулся на спинку дивана и закурил. Александр понял, что этикет соблюден, можно и о деле поговорить. И он кратко изложил свою нужду, а затем, в свою очередь, уставился на собеседника.
Кротов кивнул. Затянулся глубоко, вжал сигарету в пепельницу и заговорил:
— Давай сперва по поводу убийства Левона. Я так считаю, что они оба и Левон, и Жорж — приговорены. И приговорены к ритуальному мусульманскому убийству. Что уже с одним произошло.
— Кем приговорены, если не великий секрет?
— Кое-какой информацией я владею. А кто конкретно — это вопрос времени, надо им просто всерьез заняться. Вероятно, кто-то из арабских шейхов.
— Значит, братишки, как я могу представить себе, всучили-таки фальшивую диадему шейху?
— Ты же своими глазами ее видел! — усмехнулся Кротов. — Нет, всучили они ее не шейху. Тот вряд ли допустил бы лицезреть свою особу каким-то там торговцам драгоценностями. Я думаю, облапошили управляющего, кого-то из приближенных шейха. Такая картина вероятнее.
— Я, конечно, не видел оригинала, но та, что побывала в моих руках, меня поразила. Тончайшая работа!
— А что ты хочешь, Жорж Аракелян — мастер высшего класса.
— Как полагаешь, сколько времени ему потребовалось, чтобы сработать эту вещь?
— В любом случае не меньше года. При том условии, что подлинник будет все время находиться перед глазами… Но времени этого у него не было. Однако подделка имеет место быть? И где она обнаружена? Прямо на трупе господина Аракеляна. Это тебе известно?
