— Сколько? — переспросила Галина.
— Не волнуйтесь, не семнадцать. Всего шестнадцать. — Денис взял из ее рук сценарий и перелистал до нужного места. — Так, так… Ага, вот. «…Громко кричала Галя…»
— Дайте! — Она вырвала из его рук сценарий.
Ее глаза быстро побежали по строчкам, она буквально заглатывала страницу за страницей. Сначала ее лицо было каменным, затем стало чуть удивленным, после чего ее губы задрожали то ли от волнения, то ли от гнева…
Попивая кофе, Грязнов искоса наблюдал за этими физиономическими метаморфозами.
— Неплохо написано? — наконец подал он голос. — Какой накал драматизма. Трагизма даже, я бы сказал. Только что-то мне подсказывает, что все было не совсем так. А вернее, совсем не так. Или я ошибаюсь?
— Не так. — Галина оторвала взгляд от бумаги и пристально посмотрела на Дениса. — Это ложь… Все ложь… Вам эта фотография очень понравилась, да? Вы знаете, что с нее все началось? С того самого дня.
— Знаю. Вам тогда Петров первый кредит устроил.
— Ну и с этого, в общем, тоже.
— А-а-а, там ведь у вас с Женей… — Грязнов запнулся.
— Про это в вашем сценарии тоже красиво написано? — Галина перелистнула несколько страниц. — Ах да… «Он повалил ее в сугроб»… Сценарист наверняка романтический извращенец-эротоман. Хотите, я расскажу, что здесь произошло в ту самую новогоднюю ночь? Здесь, во дворе, когда остальные веселились, ни о чем не подозревая… Дайте!
Она протянула руку, Денис вложил в нее чашку. Галина сделала несколько глотков, передернула плечами…
— Вас когда-нибудь насиловали? — вдруг резко спросила она.
— Как? — опешил Грязнов. — В смысле?
— Членом!
— Признаться, этого со мной не случалось. — Он на всякий случай постучал костяшками пальцев по столу.
— Не хотите признаваться — не надо. А меня вот насиловали. — Она помолчала немного. — Очень больно… Больно и страшно. Я же тогда еще девушкой была.
— Так это он вас…
— Правда романтично? Если у вас плохо с нервами, то сразу предупреждаю, это лучше не слушать…
— Рассказывайте. Я хочу знать…
— Ну как желаете… А было так…
Некрасов схватил Галю за руку и потащил от избы.
— Жень, ты что?!
— Все, — повернул он к ней окаменелое лицо.
— Больно! Отпусти! — закричала Галя.
— Ничего-ничего, — суетливо бормотал Некрасов, заваливая ее в снег и неистово целуя. Галя отбивалась.
— Не надо, Женя, не надо!..
— Перестань, Галка, ты же знаешь, что я тебя люблю, — униженно и горячечно шептал он.
Она снова попыталась оттолкнуть, вырваться, но он вдруг схватил ее за волосы и впился в ее губы.
— Ты меня любишь?! Ты так меня любишь?! — уже почти плакала она.
— Как умею! — В глазах Женьки вдруг появилась злость. Он встал, подхватил ее на руки и понес.
— Отпусти, пожалуйста, я тебя очень прошу. — Галя упиралась руками в его грудь, в подбородок.
— Нет. Я теперь тебя не отпущу. Я теперь не могу тебя отпустить.
Он ногой распахнул дверь в сарайчик и втолкнул ее туда.
— Никогда не думала, что ты такой!
— Какой?! Какой?! — Некрасов распахивал на ней дубленку. Потом полез под свитер. Галя размахнулась и влепила ему звонкую оплеуху. Женька отпрянул. А потом размахнулся и влепил оплеуху в ответ. Галя схватилась за щеку, а Женька со всего размаху ударил ее под дых. Галя тихо охнула и упала на какой-то старый топчан.
Женька навалился на нее.
— Ты не посмеешь. — Она хватала воздух перекошенным ртом. Но Женька ее не слушал. Он сдирал одежду, то и дело оглядываясь на дверь сарая.
Галя тихо плакала, а он возился с застежкой ее брюк, стаскивал с нее колготки.
— Что ты делаешь? Что ты делаешь?!
— Я тебя это… люблю… — Женька трясущимися руками расстегнул джинсы и, спустив их, навалился на Галю всем телом.
Она беззвучно плакала, отворачиваясь от него, чтобы он не целовал ее лицо. Громко скрипел топчан, какая-то лопата упала.
— Ребята услышат, — вдруг трезвым и злым голосом сказала Галя. — Они тебя убьют!
— Никто нас не услышит! — Некрасов тяжело задышал, выгнулся и замер…
Галина замолчала, опустив голову. В наступившей тишине вдруг где-то на улице громко каркнула ворона.
— Вот, значит, как… — вздрогнув, сказал Денис.
— Я забеременела тогда, — роняла слова на пол Галина. — Что было делать?.. Мы поженились… А потом был выкидыш… Врачи сказали, что, наверное, я больше уже не смогу… Я хотела ему отомстить… Столько лет я хотела ему отомстить… Я так ждала этого момента!.. Знаете, месть ведь должна быть холодной, правда?
— И вы дождались?
— Да. — Она подняла на Дениса глаза.
— Вы улыбаетесь? — удивленно проговорил он. — Почему вы улыбаетесь?
— Потому что это очень сладкое чувство…
— Не понимаю… Так вы подстроили, что ли, все? Но каким образом?
— Нет, все получилось как-то само собой. Импровизация на тему… Но мысленно я сотни, тысячи раз все для себя отрепетировала. Не верила, правда, что шанс представится. А он представился… Мы тогда возвращались с переговоров, злые как собаки. О чем-то спорили. Я, Аркадий и Антон. Хотели заехать в ресторан, обсудить все по горячим следам, но Антон заартачился. Сказал, что Ксения обидится, если он ее с собой не возмет. Ну мы заехали к нему домой… Входим, значит, а там…
— Ну да, конечно. Сабан не виноват оказался. Значит, я? Слушай, Аркаша, а может, это ты? — Антон бросил плащ на спинку кресла и вынул из кармана бутылку.
— Не пей.
— Тебя не спрашивают.
— Ну хотя бы нам предложи. Трескаешь в одно рыло, как алкаш какой-то.
— Ребята, давайте хоть внешне постараемся на людей быть похожими. Галя виновато улыбнулась.
— Сейчас рюмки принесу. — Антон поставил бутылку, взял из вазы яблоко и нож. Поднялся с кресла и открыл дверь в другую комнату.
На пороге на одной ноге со штанами в руках стоял голый Некрасов. Вторая его нога никак не попадала в брючину. На кровати за его спиной лихорадочно куталась в покрывало Ксения.
Галя, увидев мужа голым, громко вскрикнула.
— Ты… Ты… Ах ты сука! — пробормотал Антон.
Женя смотрел на него холодными, злыми глазами. Вдруг улыбнулся и процедил сквозь зубы:
— А он у тебя и правда ревнивый.
Ксения оттолкнула Антона и выбежала из комнаты. Проскочив мимо Гали и Аркадия, закрылась в ванной.
