— Маленькую такую утечечку.
— Тогда уж не отдадим, а продадим!
— Втридорога! Только, чур, меня черным квадратиком прикрыть и изменить голос до неузнаваемости.
— Я в доле, — иронично сказал техник.
На столе затрезвонил телефон.
— Слушаю. — Крамской снял трубку. — Когда? Где? Выезжаю…
Он уже больше не смеялся.
— Сделка отменяется. Белоусова только что убили.
Глава тринадцатая
Вспышка фотокамеры осветила бледное лицо Белоусова. Запекшаяся кровь на подбородке, остекленевшие глаза.
— Да, порезвился в будуаре. — Самохин уступил место судмедэксперту, который склонился над трупом.
— Забавно, уже второго укокошили в антракте. — Денис аккуратно поднял с пола разорванную упаковку от презерватива. — А еще говорят, что эта штуковина убережет вас от неприятных сюрпризов…
— Ребят, поскромнее себя ведите, — выразительно насупил брови Крамской. — Мешаете работать.
— Мы тихонечко.
— В сторонке, — в один голос сказали Грязнов и Самохин.
Белоусов, абсолютно голый, лежал на двуспальной кровати. Живот его превратился в сплошное кровавое месиво, и вся кровать была залита кровью.
Рядом на тумбочке стояли, покачиваясь, несколько каучуковых игрушек. Грязнов пролистал глянцевый журнал с грудастыми девицами и взял пульт.
На экране телевизора танцевала девица, постепенно оголяя свое пышное розовое тело. Снимал, судя по всему, сам Белоусов. Голос, комментировавший происходящее, принадлежал, во всяком случае, ему.
«Вот так, вот так, девочка… еще…»
Все сразу перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Изображение было ярким, но каким-то расплывчатым.
Белоусов, вероятно, поставил камеру на пианино и сам стал заниматься сексом с этой розовотелой девицей. Монотонно и долго.
— Когда все это кончится? — смутился Крамской.
— Может, перемотаем? — предложил кто-то.
— Не надо, не надо! — запротестовал Самохин. — Вдруг что важное пропустим?
В этот момент раздался звонок в дверь. Только не настоящий, а с экрана.
Девица на экране, накинув халатик, тот самый, что был на ней и сейчас, выпорхнула из комнаты. А Белоусов, сладко потянувшись, достал с тумбочки пачку сигарет и чиркнул зажигалкой.
В комнату вошел Антон. Белоусов узнал его сразу. Хотел вскочить, но Антон в два прыжка оказался у кровати. В руке блеснул нож.
— Назад. Отмотай назад. И тут на покадровой. — Денис выхватил из рук Самохина пульт и сам остановил изображение. Антон замер над Белоусовым. Изображение побежало обратно. А потом двинулось вперед в замедленном темпе.
— Что, знаешь его? — осторожно спросил Крамской.
Антон медленно вынимал нож из кармана куртки. Медленно перехватывал руку Белоусова и валил его на кровать. И медленно вонзал нож в живот. И продолжал вонзать раз за разом. Белоусов сначала брыкался, пытаясь вырваться, потом обмяк и затих.
Денис включил нормальную скорость.
— Что он бормочет? — Он прибавил звук. И вдруг стали отчетливо слышны слова Антона: «Девять… десять… одиннадцать…»
— Он что, считает? — переспросил Крамской, оглянувшись на присутствующих.
«Двенадцать… тринадцать… четырнадцать…»
Денис с Крамским вышли на кухню, где теперь сидела за столиком та девица и уже даже не плакала, а судорожно всхлипывала.
— Ну откуда я знала?! Чего вы все на меня накинулись, как будто это я его?! Я уже повто…ряла: позвонили в дверь, сказали, что за Аркадием Яковлевичем. Я открыла, пропустила, а сама в ванную пошла.
На ней был только шелковый халатик, который постоянно распахивался, обнажая то одну, то другую розовую часть ее тела. Грязнов, прислонившись к притолоке, рассматривал ее рыжий парик, лежавший на столе. А в комнате то и дело сверкали фотовспышки.
— Часто Белоусов сюда приезжал? — спросил Крамской.
— Раз в неделю. — Девица захлюпала носом.
— Постоянный клиент? — Денис отлепился от стены. — Ладно, что дальше было?
— Но я же уже…
— А вы еще раз, — попросил Крамской.
— Я под душ залезла, а тут он вдруг как заорет, как за…а-а… — Она не выдержала и опять разревелась.
— Вот выпей! — Денис подал стакан воды. — Легче станет.
Девица, громко глотая, выпила воду. Немного успокоилась.
— Что дальше было? — спросил Крамской.
— Дальше?.. — У нее тряслись руки и никак не получалось высечь из зажигалки пламя, чтобы прикурить. — А дальше я там сидела, и меня колотило от страха.
Крамской взял из ее руки зажигалку и помог ей прикурить.
— Когда вы поняли, что заперты?
— Там щеколда снаружи… — Она нервно выпустила облако дыма. — Я ж слышала, как щелкнуло. Дверь дернула, заперто.
— А почему так долго просидели? — поинтересовался Грязнов. — Сломать дверь не могли?
— А надо было сломать?
«Пятнадцать… шестнадцать». Антон воткнул нож последний раз. Отшвырнул его в сторону, как-то сам вдруг обмяк, плюхнулся на пол и застыл на некоторое время. Потом поднялся с трудом и, пошатываясь, словно пьяный, вышел из комнаты.
Денис нажал на «паузу»:
— Смотри-ка!
— Ну что, тут все понятно. — Грязнов-старший пожал плечами. — Чего еще хочешь сказать?
— Скорее всего, он за Белоусовым следил. — Денис выключил телевизор. Охранники остались в машине во дворе. Он спокойно вошел в подъезд и так же спокойно вышел. Эта девица, Зайцева, охрану тоже в лицо не знает, поэтому и впустила. Сама пошла в душ. Петров зарезал Белоусова, причем нанес шестнадцать ударов и ушел, а Зайцеву в ванной просто запер. Охранники хватились только через три часа. Завтра должны дать показания.
— Должны. Только не нам. Дело забрали в Генеральную прокуратуру. Теперь ты мне, племянничек любимый, поподробнее расскажи про это свое дело, которое мне больше седых волос подарило, чем собственная работа. Кстати, вот тебе небольшой подарок. — Он вынул из папки и протянул Денису бумажку: — Это твоя подписка о невыезде. Чего уж там, раз его Петров заколол!
— Оставь себе на память, дядь Слав.
Вячеслав Иванович пожал плечами, смял листок и швырнул в урну.
— Да, вот еще. — Он протянул Денису другой листок. — Постановление на обыск. У этого, у Корецкого. Поедешь с моими ребятами. Расскажи-ка мне про него.
— Кто бы мне про него рассказал! А если сухими фактами, то получается вот что. Корецкий Вениамин Валентинович, семидесятого года рождения, работал охранником у Сабанова. Сабанов, как мы знаем, покончил жизнь самоубийством. Допустим, что это правда, хотя я склонен думать, что его просто… — Денис выразительно щелкнул пальцами. — Кто-то кинул их всех очень грамотно. А потом еще и настучал на них в прокуратуру.
