— Встать! Я вам сказал: встать!
И, подталкивая их в спину, снова повторял обнадеживающе:
— Все будет хорошо. Я вам обещаю! Я вас выведу! Только всем вместе! Держаться!
Медсестра поправила у Гарипова капельницу. Потом склонилась над ним, поправляя подушки.
Гарипов с трудом, но дотянулся забинтованной рукой до ягодиц медсестры.
— Перестаньте, вам сейчас нельзя. Я имею в виду, двигаться нельзя. — И медсестра удалилась, отчаянно виляя бедрами.
— Нет, ты видел ее, а? Какая цаца! Она меня вылечила! Чудо!
Грязнов сел на стул рядом с кроватью.
— Ну как вы?
Выражение лица Гарипова резко изменилось:
— Плохо. Очень плохо. Слушай, я сразу говорил, что это Линьков, да?
— Ну успокойтесь…
— Меня убить хотели, а я должен быть спокоен, да?..
— Давайте по порядку. Что там случилось?
— Так я уже следователю рассказал.
— Ничего, вы просто повторите. Итак, что случилось?
— «Что», «что»! Прибежал Линьков, полез меня бить, потом давай стрелять.
— Вот так прямо с порога и начал бить?
— Да фашист он, я же говорил. Всех людей ненавидит. Меня в первую очередь. Видел у него патроны?
— А Линьков говорит, что патроны подсунули вы…
Гарипов выкатил глаза:
— Вуа! Что говорит?! Он убийца, а ты ему веришь?! Он в меня стрелял, а ты ему веришь?! Если черный, так все, преступник, да?!
— Тут такая история, Гарипов: на патронах нет отпечатков пальцев Линькова. А вот ваши имеются. Это вам следователь сказал?
— Вуа! Откуда?
Грязнов пожал плечами.
— Чудо, наверное.
Гарипов закрыл глаза.
— А кто там еще был?
— Мои друзья.
— Фамилии, имена, место жительства.
— Не знаю. Я устал.
— А что вы делали ночью в цеху?
— Работал, — криво усмехнулся Гарипов.
— Стахановец?
— Вуа! Не хотел идти домой! У меня в семье проблемы. Интимного характера. Устраивает?
— Не устраивает. Гарипов, вы занимались в цеху изготовлением боевых пистолетов и взрывчатки.
— Докажи!
— Уже. — Грязнов достал из папки бумаги и протянул Гарипову: — Читать сможете?
Гарипов оттолкнул бумаги, тихо сказал:
— Ты что, такой крутой мент?
— Я не мент. Но я крутой.
— Не ищи моих друзей. Тебе же хуже будет.
— Это я устал от вас, Гарипов. А вот вы проходите по делу, как один из подозреваемых.
— В чем подозреваемый?!
— А вы не поняли? В убийстве Медведева.
— Я его не убивал, — выдавил из себя Гарипов.
— Ладно, ты сам напросился. — Грязнов склонился к самому уху Гарипова и негромко сказал: — Твой оружейный подпольный цех я выдаю ФСБ, мало не покажется. Понял?
— Утопить хочешь? — сузил глаза Гарипов.
— Хочу.
— Чего тебе от меня надо? — Гарипов заскрипел зубами.
— Кому ты на студии делал пистолеты?
— Никому…
Грязнов встал:
— Счастливо оставаться.
— Вуа! Один только делал! — неожиданно почти взвыл Гарипов.
— Кому?
— Медведеву делал. Мамой клянусь! Сценаристу этому!
Грязнов телефон Медведевых знал на память. Звонить решил из автомата так дешевле, все-таки мобильная связь у нас еще роскошь.
В телефонной трубке раздавались длинные гудки. Значит, на работе.
Грязнов поискал в своей телефонной книжке, набрал номер.
— ЦСДФ, — ответили на том конце провода.
— Будьте добры Медведеву!
— Кто ее беспокоит?
— Следователь Грязнов.
— Ой, а Лены не будет на работе. У нее муж умер.
— Не подскажете, где ее можно найти?
— Дома, — удивились на том конце провода.
— Странно, весь день ей звоню. И никто не берет трубку.
— Я только что с ней разговаривала… Хотя погодите… Вы ведь на квартиру мужа звонили?
— Ну да!
— Нет, она дома. Я имею в виду — у мамы.
— Спасибо.
Телефон Лениной мамы Грязнов на память не знал, поэтому попросил продиктовать.
— Да! — услышал Денис голос Медведевой.
— Здравствуй, Лена. Грязнов.
— А, Денис, здравствуй!
— Я по делу. Нам нужно кое-что поискать в квартире Кирилла. Алло, Лен, ты слышишь?
— Ладно приезжай, обыскивай, — не сразу ответила Медведева. — Тем более что на это не нужно моего разрешения. Ваши и так там, наверное, все перерыли…
— Лично я ничего там не перерывал. А если перерыли — это милиция.
— Часа через три устроит?
— Да, конечно, но…
Однако Медведева уже положила трубку.
Времени было полно. Возвращаться в агентство не хотелось. И Денис поехал на студию. Может, пленку уже проявили.
Успенская чуть не сшибла Грязнова с ног. Как-то испуганно метнула взглядом.
— О, Людмила Андреевна, здравствуйте.
— Привет.
— А я как раз насчет пленочки.
— Какое совпадение! — Успенская дымила папиросой, не вынимая ее изо рта.
— Не готова? Ведь срок был еще…
— А у нас в стране хоть что-то делается в срок?
— Но они обещали?..
— До задницы им собственные обещания. У них на день сто пятниц!
— Может, как-то нажать можно?
— Бесполезно. И вам здесь крутиться нечего. Я же сказала, что сообщу. И что вообще вы хотите увидеть?! Это кинопленка, ясно? Не видео! Мы снимали только дубль. От «камеры» до «стоп». Ничего вы не увидите интересного! Фон провалился — и все.
— Провалился?
— Недосветили, суки.
Грязнов закурил возле Успенской, продолжавшей нервно дымить папиросой.
— Тут курить нельзя. — Успенская показала на плакат. — Вон вахтерши вас сейчас заметут.
— А вас?
— Меня?!..
Грязнов быстро затушил сигарету, конечно, его заметут. А вот Успенскую поди попробуй. Бой-баба.
Квартиру Кирилла еще не обыскивали. Лена зря волновалась. Ее обыскивать начали, как раз когда они с Денисом приехали. Словно нарочно.
